Ленин (американский вариант) - [38]

С другой стороны в истории Французской революции трудно найти что-нибудь подобное дружбе большевиков с иностранными врагами[142]. Выше я уже объяснил, почему не считаю Ленина платным агентом германских империалистов. Тем не менее, правда, что немцы сыграли огромную роль в Октябрьском перевороте, сначала в захвате власти, а затем в деятельности большевистского правительства. Известно, что за несколько дней до большевистского путча Австро-Венгрия предложила правительству России сепаратный мир. Могло ли правительство Вильгельма II узнать о планах Австро-Венгрии из секретных источников? Мог ли Вильгельм II поторопить большевиков с проведением переворота? Неужели всё происшедшее было чистым совпадением? В будущем историки смогут распутать тайные нити, соединяющие Вильгельмштрассе через Парвуса и Ганецкого со Смольным институтом. В то время жители Петрограда могли наблюдать собственными глазами открытую деятельность немецких агентов, почти без утайки приобретавших оружие у подкупленных военных. Кому ещё, кроме немецких агентов, могли в тот момент понадобиться пулемёты и пушки?

Большевики утверждают, что с позиций интернационализма было вполне допустимо принимать помощь у немецких империалистов, не для того, разумеется, чтобы помочь Германии, а в качестве военного средства для достижения своих собственных интересов[143]. Мы приводим эти рассуждения в том виде, в каком они высказываются Лениным. Говорить о прецедентах в истории Французской революции, разумеется, не приходится. Не могу представить, чтобы Робеспьер получал деньги у Питта, тем более не могу вообразить, чтобы Дантон подписал договор в Брест-Литовске. Для них самоуважение нации не было, как для Ленина «предубеждением мелкопоместных дуэлянтов». Их договоры не были, как у Троцкого в мрачной комедии Брест-Литовска возможностью удовлетворить так называемое революционное честолюбие при подлинно буржуазном любезном обмене услугами с графами и князьями.

В истории сепаратного мира с Германией судьба была весьма благосклонна к большевикам. Если после всего случившегося они ещё пользуются симпатией во Франции, Англии или Италии, им явно благоприятствуют звёзды. Кто в конце 1917 года мог предвидеть, что союзники одержат решительную победу над Германией без помощи России? Только не большевики. Троцкий в речи 15 февраля 1918 года заявил во всеуслышание, что совершенно не ожидал триумфа союзников. В какой степени мир в Брест-Литовске[144] был разумным и изящным манёвром? Насколько правдиво теперешнее утверждение большевиков, что они обманули немцев? Правды в их утверждении нет. Кульманы и Чернины знали, что делали. Брест-Литовский мир был, если воспользоваться словами Ленина, «передышкой» для немцев гораздо в большей степени, чем для большевиков. Этот мир чрезвычайно усилил позиции Германии, так как силы, высвобожденные после распада русской армии, были переброшены на западный фронт[145].

Что если бы Германия одержала решительную победу до прибытия в Европу американского подкрепления? Доставка американских военных сил в нужное время была серьёзной технической проблемой. Возможность её успешного решения не предвидели специалисты, гораздо более компетентные, чем большевики, Людендорф и Гинденбург. С падением европейских демократий немецкий империализм не позволил бы большевистскому режиму сохраниться и на двадцать четыре часа. Воспользовавшись большевиками для своих целей, немцы избавились бы от них без малейших церемоний, как они поступили с прогерманскими правительствами Украины и Финляндии. В Москве нашлись бы свои Скоропадские и Маннергеймы.

По тысяче разных причин всё сложилось по-другому. Людендорф допустил стратегическую ошибку и опоздал с доставкой войск в Салоники, так что там смогли высадиться союзники. Затем, он не создал резервов, достаточных для отражения натиска союзников в апреле 1918 года. Этот натиск был грандиозным усилием промышленного и военного механизмов демократических стран. В результате блокады в Германии разразился голод, пали Болгария и Турция. Непредвиденные события происходили без счёта. Среди этих непредвиденных событий была и развернувшаяся в Германии большевистская пропаганда, которая сама по себе имела очень небольшое значение и не оказала бы влияние на события без участия других факторов. Всю ситуацию большевики не видели. Брест-Литовск сослужил немецкому империализму отличную службу, но её оказалось недостаточно, и никакой службы не было бы достаточно, для победы Германии. Триумф Германии означал бы гибель демократии, гибель социалистических идей и, без всякого сомнения, гибель большевиков.

Заключение Брест-Литовского мира было изменой и с пролетарской, и с патриотической точки зрения. Сейчас после победы союзников дело выглядит совсем иначе, чем в июне 1918 года, когда немцы стояли у Шато-Тьери, с учётом перспективы установления немецкого военного правительства в Париже по образцу большевистского. Интересно, что бы тогда говорил Жан Лонге?

Германия в Брест-Литовске, как показали дальнейшие события, заключила крайне невыгодную сделку. Падение России не спасло Германию от решительного военного поражения и полной капитуляции. Германии было бы выгодно, чтобы на послевоенной конференции в Париже наравне с делегациями Франции и Великобритании выступали представители русского демократического правительства. Без сомнения, обладая правом голоса, представители демократической России настояли бы на иных условиях мирного договора. Исходя хотя бы из собственных интересов, демократическое правительство России не позволило бы навязать немецкой стороне тот вариант договора, который в итоге был подписан. Никто не может предвидеть всего. Политические ожидания германских империалистов исходили из вероятной победы или своего рода ничейного результата. Не доказывает ли это, что большевики заблуждаются, когда приводят пример Брест-Литовского мира в качестве мастерского удара, свидетельствующего о мудрости Ленина? Обычная любовь большевиков к Французской революции не позволяет им слишком гордиться этим мастерским ударом Ленина. «Мудрость» Ленина в данной истории скорее замалчивают, и поступают совершенно правильно. Никто из столь любимых большевиками деятелей Конвента не совершал подобной измены.