Лена и люди - [5]

Отец заведует отделением райбольницы

Не райской, а районной

Мать преподает литературу

Записала меня в эту библиотеку

Как-то они меня не предупредили

О радостях педофилии

В русской литературе

Забыли или не знали?

Вытеснили, заслонили

Боялись

Правильно боялись

Мальчики радостно и бесстыже

Артикулируют слово «пердела»

Совсем как взрослые дядьки в тюрьме и в казарме

Однорукая женщина на пляже,

Отстегнув протез, купается и загорает

За ней завороженно следят

Детские звереныши, маленькие гадики

♥

Нация за меня

Пьет пиво Балтика, курит сигареты Винстон,

Чисто как девочка со спичками

Сидит на нефтяной трубе

Болтая ногами

Не читая запретов на бензоколонках,

Ест в Ростиксе и Макдоналдсе

Ездит в Египет и Турцию

Ходит в офисы

Получает пособия

Трудится на огородах

Ворует бюджетные деньги

Ездит на новых машинах, купленных в кредит,

Собранных в Узбекистане,

И на старых машинах, угнанных из Германии и Японии.

Торгует польским и китайским барахлом

Сидит на вокзалах и в тюрьмах

Учит и лечит

Снимает и прокатывает

Говорит и показывает

Глупости

Быстро пробегая мимо тещиного дома

Убивает и судит

Надзирает и наказывает

Плодится и размножается

Хоронит, хоронит, хоронит

Немного рожает

Пишет в желтые газеты, звонит на радио,

Выступает в Доме-2 и Камеди Клаб

Смотрит новости по госканалам

Служит в армии

Воюет в Чечне

По призыву и по контракту

Курит, колется и бухает

Купается и загорает

Проектирует и строит

Дает взятки; сидит в Интернете;

Ругается на кухнях

Выходит на улицы с красными флагами

Выходит на улицы со свастикой на рукаве

Дерется в подворотнях, едет с мигалками,

Униженно предъявляет документы,

Бьет в пах и бьет наотмашь,

Плачет и хохочет, говорит анекдоты,

Проклинает и одобряет

Как в старые времена

Не сажает дерево

Не строит дом

Не воспитывает сына

А если ей кажется, что она это делает,

Так это ей только кажется,

Передерживается; как радужка,

Распадается

Уже давно с трудом понимается,

Зачем ей одна шестая часть суши

Ну ладно, одна седьмая,

Без Прибалтики и Грузии,

Украины и Средней Азии,

Но остальной Кавказ не отдадим,

Зачем ей, к примеру, Сибирь,

Где от одного до другого города

Численностью 500 тысяч жителей

Надо ехать 500 километров.

Ермак и Екатерина

Боролись за природные ресурсы

Под прикрытием православия, это понятно,

Это вам скажет любой историк колонизации.

Но мы-то, мы-то?

Повидаться с товарищами На выходные

За 300 км – говно вопрос.

Я пишу за нацию документы

Строчу донесения

Как летала с фашистами одним самолетом

Не во сне и не бомбить Сталинград.

Из Кенигсберга (Калининграда) в Москву.

С родными, русскими фашистами.

У них в Кениге была сходка

Лет им по двадцать пять-тридцать

Одеты в Burberry и Lacoste

Манагеры среднего звена

Маленькие русские бюргеры

Сперва шифровались

Но вели себя нагло

В аэропорту всех расталкивали

В самолете заводили себя алкоголем

Я думала: если навернемся —

Поделом.

Не навернулись.

Напротив, я узнала Много нового:

Что никакого Холокоста не было

И что русские фашисты ведут в Интернете

Бурную переписку с израильскими.

У них одни цели:

Национальная чистота в каждой стране.

Если они победят на выборах,

В мире настанет всеобщее спокойствие.

Нация, ты, стыдно сказать, деточка,

Совсем себя потеряла.

Уж и московские мелкие служащие

Вынуждены просить убежища

Не в мире труда и капитала,

А в мире каких-то мертвых чужих паяцев.

Нация за меня

Отдает честь

Ездит в метро и на маршрутках

Ходит в театры и на мюзиклы,

Ее взрывают и травят газом,

Каждый день берут в заложники,

А она как будто не чувствует

Развлекается и работает

Бухает и курит

Жрет и гадит

Дерется и любит

Плачет на плечах дорогих

Я ничего этого не делаю.

Я пишу днем, пишу ночью

Пишу утром, пишу вечером,

Когда хожу, курю, ем, пью, гажу,

Когда сплю

Произвожу ей смыслы

Которыми она могла бы питаться,

Если бы ела буквы

Еще она молится,

То есть ходит в церковь

Я тоже молюсь

И тоже хожу в церковь

Но мне кажется,

Не потому же, что нация.

Что нас объединяет?

Пушкин? Он стоит на площади,

Под которой нацию взрывали.

Лермонтов? Он воевал на Кавказе

В карательных отрядах,

Как и сейчас воюют.

Ленин? Он лежит в Мавзолее

И давно ничего не слышит.

Гагарин? Я вас умоляю:

Это мои родители на фотокарточках

В плащах из болоньи на демонстрации.

Некрасов и Маяковский?

Нация их не знает.

Еще скажите: Кузмин, Апухтин,

Введенский, Хармс.

Крым летом? Я там была два раза.

Красная площадь? Веничка Ерофеев

С распоротым горлом.

Любовь к отеческим гробам?

Памятники братвы

Веселых девяностых.

Могилы близких?

Но это – мои могилы.

Они на русской земле

Но и это меня не делает ровней

Нации. Кто она такая?

Путин по телевизору? Джи-восемь?

Джи – всего лишь одна из точек

Женского оргазма.

Ну давай, нация, раз ты баба, какого хуя

Не рожаешь национального героя

И сестру его национальную идею

Какого-нибудь шахматиста-еврея

И его брата

Писателя – нобелевского лауреата

Вратаря хоккея

Космополита-злодея

И Золушку под конвоем

Надо бы становиться немного добрее

Где твоя рация?

Какие твои позывные?

♥

Крылья, где мои крылья

Которые так нравились мне

Где мои вилы

На которые подняты будут землевладельцы

Где мои силы, мои скитальцы

Где мои пяльцы

На которых распяты

Удаляются в омут солдаты

Отправляют этапом

Где мои братцы?

Где мои святцы – забыты

И с ними Псалтыри

Где мои ситцы – порваты?

И где эти стороны света четыре,