Лена - [13]
— А как дела у комсомольцев? — спросил он Павла Кирилловича.
— Как у всех. Сеют, — ответил председатель, глядя в ноги.
— Пойдемте, посмотрим.
— Чего же смотреть-то. Уже отбой. Все дома.
— Как хотите. Тогда я один схожу.
Председатель отправился в деревню, а Дементьев — по тропке на поле. Он никого не надеялся увидеть там — просто хотелось посмотреть, как подготовлена земля.
Вдруг он увидел Лену. Лена была далеко, на самом краю пашни, у маленькой речки, впадающей в Медведицу. Она стояла, нагнувшись, широко расставив ноги, доставала из мешочка зерно и аккуратно закладывала его в землю. Возле нее на корточках возился Огарушек. Дементьев подошел. Лена заслоняла головой солнце, и волосы ее казались раскаленными.
— Мальчик, — сказал Дементьев, — сбегай, друг, на дорогу, посмотри, нет ли там председателя.
Огарушек побежал.
— Или вы не знаете, где председатель? — спросила Лена, не оглянувшись.
— Знаю. Я хочу сказать вам, Лена…
— Огарушек! — закричала Лена.
Дементьев насупился. Огарушек вернулся.
— Чего же ты убежал? — сказала Лена мальчику. — Закапывай. — Потом насмешливо улыбнувшись, взглянула на Дементьева. — Чего же вы смолкли? Вы мне говорить чего-то хотели. Говорите.
Все нежное, что было на душе агронома, разом схлынуло.
— Я хотел узнать, — сказал он холодно, — как вы подготовили землю под полуторное количество зерен. Но я поговорю об этом с кем-нибудь другим.
— А вы разве не знаете, что… — начала Лена, но агроном резко повернулся и пошел прямо по пашне к речушке. Пройдя немного по берегу, чтобы скрыться от Лениных глаз, он сел на камень у самой воды.
На противоположном крутом берегу, прямо по отвесной стенке, росли частые прутья орешника. Они густо чернели вдоль берега, и только в одном месте, в прореху между кустами, прорывался последний луч, до того плотный, что сквозь него ничего не было видно. Дементьев долго сидел и слушал, как в орешнике боязливо вскрикивала птица. Солнце садилось за холмы. С каждой минутой становилось все темней и тише, и птице никто не отвечал, и она снова с тупым отчаянием звала кого-то и прислушивалась.
Река засыпала. От отражения агронома один за другим отрывались овальные куски и исчезали на темном плесе. Вода лениво колебалась. И только в том месте, где падал луч, плясали сотни розовых искр, словно в воду бил бесшумный огненный ливень.
Вдруг Дементьев увидел в воде отражение Лены.
— Я хочу хоть метров пять или десять посадить по-своему, вот и сажаю руками, — оказала она виновато.
— Сажайте, — ответил агроном, не понимая и не желая понимать, зачем ей взбрело в голову сажать зерно руками.
— А это потихоньку, чтобы не знал никто, Петр Михайлович. Вы никому не говорите.
Агроном молчал.
Лена села возле него на камушек.
— Серчаете? — неожиданно спросила она.
— Нет.
— Я знаю. Серчаете.
— Не за что мне на вас сердиться.
— Значит, есть за что, — Лена вздохнула. — У меня жених есть, Петр Михайлович.
— Кто?
— С нашей деревни. Он сейчас в городе Горьком. Механик. Отсюда до него по железной дороге тысяча сто восемьдесят километров.
Наступили сырые сумерки. Так же незаметно, как выходит из комнаты мать, убаюкав сынишку и прикрутив лампу, незаметно зашло солнце. Умолкла птица в орешнике. Погасли на воде искры. Темная река неподвижно застыла, и только изредка, когда плотва склевывала водяного жучка, по гладкой поверхности воды разбегались маленькие зыбучие кружочки.
И наконец, дождавшись полной тишины, на бледно-зеленое небо вышла одинокая яркая звезда.
— Давно он уехал? — спросил Дементьев,
— С полгода, а то и больше.
— Вы не забыли его?
— Как же мне его забыть? Что вы!
— Ну что же. Хорошо. Даже… завидно.
— Ничего. И вы найдете. Не одна я на свете.
— Не просто найти, Лена. Вот живу, живу, а всё не найти.
— Найдете. Нашего брата теперь много. Экое добро!..
Дементьев поднял голову и посмотрел на Лену,
— Чего вы?
— А сочиняете вы, как всегда. И про горьковского вашего сочиняете. Ничему я теперь не верю…
— Почему же не верите. Вот я ему письмо написала. Еще не отправила. Хотите почитаю?
Петр Михайлович не ответил.
Лена развернула сложенный треугольником листок и начала: «Здравствуй, милый мой голубок, Василий Парамонович!»
— А что это за номер — тридцать один?
— Не перебивайте, а то читать не стану. «Здравствуйте, милый мой голубок, Василий Парамонович!» Это номер для того, чтобы он складывал письма подряд, я их все нумерую. «Целую тебя, Васечка, в губки твои и в длинные реснички много, много раз.
Васечка, я утром вспоминала тебя и ту рощу, где мы стояли в дождь под березой и ты мне сказал в первый раз про чувство. Я бы и сейчас нашла эту березу.
Васечка, но только я проснулась, так мне стало тошно, что сейчас бы бросила все и пошла пешком к тебе в город Горький.
Но сейчас нельзя. У нас много работы. Мы затеяли сеять больше нормы, а Павел Кириллович не дает зерна ни в какую…»
— Как — не дает? — удивился Дементьев.
— А так вот не дает. Ровно не знаете… «Не дает зерна ни в какую, и уже целую неделю мы бьемся как рыбы об лед, и очень нам это обидно. Я и в район писала и уговаривала наших — ничего не выходит. Кабы ты был здесь, так…» — Ну, а дальше все одно и то же, — сказала Лена, торопливо складывая письмо.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.