Лемминг Белого Склона - [97]
— Огонь — это не моё, — невпопад проговорил Увесон, — но я постараюсь тебе услужить.
— Надобно разведать, где мы очутились. Хейдаволлир тянется с запада на восток больше чем на два раста, не хотелось бы плутать без нужды. Коли твои птицы заметили бы заснеженные горы к северу отсюда… Нордафьёлль, вечная мерзлота, ледники. Возьмёшься?
— Взялся бы, кабы тут водились птицы, — столь же безучастно отозвался колдун, — а так — самому придётся… Есть ли у кого шаманский бубен или маультроммель?
— У Фрости есть волынка.
— Порвали мою волынку, как юную девственницу в брачную ночь, — мрачно сообщил Фрости.
— Ну, тогда это займёт больше времени, — сказал Хравен, а больше ничего не говорил, только жуткие звуки горлового пения извергались в ночь из его рта. Никто не подходил к нему до самого утра. Дурное дело — мешать шаману камлать, это знает каждый.
Хаген тоже сидел в сторонке. Завернулся в добротный плащ тёмно-синего сукна, сунул в рот холодную трубку, глядя на прочих — и не замечая их. На него снизошло тяжкое оцепенение. Шерстяная поддёвка согревала хуже, чем огонь, кружка похлёбки да тесный круг друзей. Пальцы, стопы и лицо немели, но шевелиться не хотелось. Вообще. Хотелось вот так и сидеть здесь, среди вереска и трав, слушая вой ветра, обрастая снегом и мхом, обращаясь понемногу в камень, вроде тех, которыми усеян Мёсендаль. Идти куда-то? Говорить с кем-то, о чём-то?
Делать что-то?
Стремиться?
Куда бы. Некуда. И здесь неплохо…
— Знаешь, Хаген, то, что ты сделал сегодня, это было… жутко.
Торкель присел рядом. Его щенок уснул возле костра. Волчонку не спалось.
— Что именно? — уточнил Хаген. — То, что я сделал в холме, или — вне холма?
— Всё, — честно сказал Торкель, безуспешно пытаясь прочитать хоть что-то на лице соратника, — и то, и другое. У парней будут к тебе вопросы. Тебе бы лучше придумать ответы.
— Когда мы выберемся и разделим добычу, я расскажу ровно столько, сколько мне дозволено, — пообещал Хаген. И добавил ровным голосом:
— Никто здесь не может меня ни в чём упрекнуть. Я всё сделал верно. Должен был проверить, есть ли подземный проход, и как он открывается. Должен был попробовать.
— Это единственное, что тебя беспокоит? — резко бросил Торкель. — Твоя догадка? Твоё умение, твои знания, твои… Хочешь всем доказать, какой ты умный и сведущий во всём на свете? Конечно, коль уж ратоборец из тебя ведомо какой, раз уж ты не можешь похвастать сноровкой воинской… Но неужто ты не подумал о других? О том, что сейчас умирает Слагфид, о том, что нас могли перебить, как куропаток?..
— Как волков, — поправил Хаген мертвенным тоном, не глядя на собеседника, — как зарвавшихся лесных убийц. Знаешь поговорку, Волчонок: таскал волк, да в капкан угодил? Или лучше припомнить иную поговорку: собаке — собачья смерть. Хочешь вечно жить? Очнётся Хравен, спроси его, как это сделать, он тебя в драугр превратит.
Торкель открыл было рот, но передумал отвечать, плюнул под ноги и поднялся.
— Хэй, сын Ульфа, — бросил Хаген ему в спину, — коли есть желание проверить, хорош ли я в танце бортовых лун, то я всегда готов сплясать. Хоть здесь. Места много.
Волчонок обернулся. Положил руку на изголовье меча. Длинные спутанные волосы, красивые, словно у девушки, сияли отсветами костров. В глубине прищуренных глаз играли янтарные огоньки. Хаген залюбовался побратимом и подумал, что, верно, Торкель пошёл в отца и брата. Что это уже не тот худосочный волчонок, которого подобрали на Северном Мысе, это — молодой, поджарый волк сражений. Что Асбьёрну Короткой Бороде не слишком повезёт, если сей зверь повстречается ему на узкой тропе.
И что, пожалуй, жаль будет убивать Торкеля сегодня. Да и Арнульф не одобрит.
— Места много, — процедил сын Ульфа, — но бортовых лун у нас нет, да и вообще никакой луны нет. А то повыли бы. Всей стаей.
— Варф выл бы лучше всех, — усмехнулся Хаген.
— Не бери в голову и не держи зла на сердце, — вернул улыбку Торкель, — ибо тебе лучше всех ведомо, какой я лоботряс. Просто очень холодно.
— Что тебе молвить, добрый мой друг, — грустно проронил Хаген, — дальше вряд ли будет теплее. Сияние золотой славы — не греет. Это холодный и мрачный путь.
— Ну так и хватит тут зад морозить, — пробасил Хродгар, присевший рядом по большой нужде, — идём к огню. Захочешь — расскажешь потом, не захочешь — никто не допрашивает.
— Здесь не задержусь, — осклабился Хаген, — зловония с меня хватило в Мёсендале. Кстати, дать тебе сухого мха? Нет ничего лучше, чтобы подтереться. У меня немного осталось…
— Гляди, Тур, жопу не напрягай, — добавил Торкель, — стрелы нечем будет ловить.
Хравен пролежал хладным трупом до самого рассвета и даже чуть дольше. Потом поднялся, кряхтя и отряхиваясь, да направился к вождю: держать ответ.
— Уж не знаю, какие фюльгъи тебе покровительствуют, Арнульф сэконунг, — с трудом ворочая языком, выговорил чародей, — а только знаю одно: не хотел бы с ними соперничать. Этот горный ледник, о котором ты говорил, этот Нордафьёлль, где-то в полутора растах к северо-востоку отсюда. Скоро его станет видно. Если б не туман, ещё вчера бы заметили.
— А белый сокол? — осторожно спросил Арнульф.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Хаген Альварсон. Скрипач и фоссегримРодовая сага, народная норвежская сказка, хвэнтези. Что-то в этом духе. Разумеется, перевод с украинского. Особая благодарность Михайлову С. — сам знает за что:))
Второй роман о приключениях Хагена и его друзей. Парни косплеят ведьмака, немножко беспределят в Зелёной Стране, борятся с коррупцией на отдельно взятом острове и устраивают личную жизнь. В тексте традиционно присутствуют сцены насилия и обсценная лексика. Последнюю главу, где Хаген устраивает всю компашку на постоянную работу, на всякий случай не выкладываю. Будем считать, её крысы съели.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
