Лекции по патрологии I—IV века - [434]

Установив определенный термин для определения ипостасного отличия Св. Духа, св. Григорий в обозначении свойств и всех трех Ипостасей дает формулу, сильно отличающуюся от терминологии св. Василия. Последний на основании Священного Писания в качестве отличительных свойств ипостаси Отца и Сына предпочитал употреблять термины πατρότης и υίότης. У Григория Богослова эти термины вовсе не употребляются[1317], и вся тринитарная формула у него получила такой вид: άγννησία, γέννησις, έκπόρυσις [нерожденность, рождение, исхождение]. Впрочем, как синонимы έκπόρυσις св. Григорий употребляет и термины: πρόοδος, πρόβλημα, «Εκπφψις [продвижение, произведение, (ниспослание][1318]. Так, он пишет (Orat. XXV[, 16]): «И Отцу, и Сыну, и Святому Духу суть общи неначинаемость бытия и Божественность... Отличительное свойств. Отца есть нерожденность, Сына — рожденность, и Духа Святого — послан* а чество[1319] ('έκπφψις)». <аР&

Св. Григорию Богослову, как и св. Василию, в учении о Боге едином и ичном в Лицах необходимо было считаться с обвинением в том, что его тйг нитарное учение заключает в себе тритеизм. Св. Григорий в действительности еще сильнее, чем св. Василий, оттеняет единство Божие: «Божество есть единое в Трех, и едино суть Три, в Которых Божество, или, точнее сказать, Которые суть Божество» (Orat. ХХХ1Х[, 11]). Единство в Троице он доказывает, с о£ной стороны, на основании тождества в трех Лицах Божественной сущности — «Мы поклоняемся Отцу и Сыну и Святому Духу, разделяя личные свойство и соединяя Божество. Не смешиваем Трех (Ипостасей) в одно, чтобы не впас?и в недуг Савеллиев, и единого не делим на три (сущности), разнородные и чуждые друг другу, чтобы не дойти до Ариева безумия» (Orat. ХХ[, 5]). С другой стороны, единоначалие (μοναρχία) достигается тем, что Отец есть общее нач&) ло Сына и Духа, источник Их божества: «Надобно и соблюсти веру в единой. Бога, и исповедовать три Ипостаси, или три Лица, притом Каждое с личнььЕго свойством. Соблюдается же, по моему рассуждению, вера в единого Bortкогда и Сына, и Духа будем относить к единому Виновнику (но не слагатЬ и не смешивать с Ним), — относить как по одному и тому же (назову Tai я движению и хотению Божества, так и тождеству сущности. Соблюдается вере и в три Ипостаси, когда не будем вымышлять никакого смешения или слшм ния... Соблюдутся и личные свойства, когда будем представлять и нарицаь Отца безначальным и Началом (Началом, как Виновника, как Источник, кЬ, присносущный Свет), а Сына — нимало не безначальным, однако же и Началом всяческих» (Orat. ХХ[, 6—7]). Св. Григорий часто соединяет обе эти точкз, зрения: «У нас один Бог, потому что Божество одно. И к Единому возводятся Сущие от Бога, хотя и веруется в Трех» (Orat. XXXI [, 14]).

Но как же в таком случае смотреть на наименования: Отец, Сын и Св. ДухЗ Как свойства Ипостасей относятся к ούσία? Св. Григорий разъясняет, чт «Отец — есть имя Божие не по сущности и не по действию, но по отношению, какое имеет Отец к Сыну или Сын ко Отцу» (Orat. ХХ1Х[, 16]). «Разность... проявления или взаимного соотношения производит разность и Их наименований» (Orat. ХХХЦ, 9]).

По примеру церковных писателей предшествующего времени, св. Григорий стремится найти подходящие аналогии для выяснения взаимного отношения Божественных Лиц. Но «чего я ни рассматривал сам с собой в любоведущем уме своем, — говорит он, — чем ни обогащал разум, где ни искал подобия для сего, но не нашел, к чему бы дольнему можно было бы применить Божие естество. Если и отыскивается малое некое сходство, то гораздо большее ускользает, оставляя меня долу вместе с тем, что избрано для сравнения» (Orat. ХХХЦ, 31]). Св. Григорий перебирает древние сравнения: родник, ключ и поток, солнце, луч и свет, и находит их малопригодными; он решает лучше отступиться от всех образов и теней как обманчивых и далеко не достигающих истины [(Orat. XXXI, 31—33)]. Однако св. Григорий нередко употребляет новое сравнение, которое лучше обеспечивает учение о единстве Божием: «Ум, Слово и Дух» (Orat. XII[, 1]).

При изложении богословия св. Григория обычно оставляется в тени его христология; а между тем в этом пункте он внес особенно много нового по сравнению со св. Василием. Св. Григорий, как ввиду борьбы с аполлинарианством, так и по личному внутреннему влечению, в отношении к Лицу исторического Христа раскрыл глубоко продуманное положительное воззрение, которое по своей конструкции явилось очень ценным для ближайшего времени христологических споров. В слове «На святое Крещение» (Orat. XL) он так формулирует учение о воплощении: «Веруй, что Сын Божий — предвечное Слово, рожден от Отца бездетно и бесплотно, и Он же в последние дни родился ради £ебя и Сыном Человеческим, происшедши от Девы Марии, неизреченно и нескрерно (ибо нет никакой скверны, где Бог и откуда спасение); что Он всецелый <шловек и вместе Бог, ради всего страждущего человека, дабы всему тебе даровать спасение, разрушив всякое осуждение греха, бесстрастный по Божеству, страждущий по воспринятому человечеству; столько же ради тебя человек, сколь ты ради Него делаешься богом; что Он за беззакония наши веден на смерть, доспят и погребен, поколику вкусил смерть, и, воскресши в третий день, вознеся на небо, дабы возвести с Собой тебя, поверженного долу, но паки приидет