Лекции по общему государственному праву - [88]

Таким образом, теория народного суверенитета или неправильна по существу, ибо приписывает суверенитет лишь одному из органов государства (когда под народом разумеются только активные граждане), или (когда народ отождествляется со всем населением), в сущности, совпадает с теорией суверенитета государства, выражая ту же мысль в другой, юридически менее точной форме.

Господствующее в настоящее время учение о суверенитете отличается от этих старых теорий тем, что оно приписывает суверенитет государству, но сходится с ними в том, что самое содержание понятия суверенитета в ней остается то же. Большинство современных юристов переносят на государство как юридическое лицо ту самую неограниченную власть, которая приписывалась ранее одному монарху. Они признают неограниченность основным свойством государственной власти и из него выводят целый ряд других свойств (единство, вечность, непрерывность, неотчуждаемость, нераздельность), длинный перечень которых в учебниках государственного права сделался традиционным. Государство, действительно, является, согласно этому представлению, каким-то всемогущим существом, обладающим почти сверхъестественными свойствами "земным богом" Гоббса. Правда, современные юристы, в отличие от Гоббса, признают, что власть государства, будучи не ограничена в праве, ограничивается, однако, нормами морали и политической целесообразности, но в области юридической оно, с их точки зрения, не знает абсолютных преград. В сущности, такое представление подрывает самую идею публичного права как совокупности норм, обязательных для подданных, с одной стороны, и для государственной власти, с другой: Еллинек пытается спасти эту идею при помощи понятия о самоограничении власти. Он определяет суверенитет как юридическое самоопределение государства и из самоопределения выводит самоограничение. Будучи формальным источником объективного права, государство может само создавать для себя субъективные права, но вместе с тем может налагать на себя и обязанности. Но так как, согласно этому учению, наложенные государством на себя ограничения могут быть им же и отменены, то действительного подчинения государства праву отсюда вывести нельзя.

Господствующее ныне понятие суверенитета связано с воззрением на право как на произведение воли государства. Если право исходит от государства, очевидно, государство не может быть им ограничено. Мы уже выяснили ранее несостоятельность этой теории, показав, что право независимо от государства и ему предшествует, что государственная власть основывается на праве и ограничивается правом, что она есть власть правовая, а не сверхправовая. Но если это так, то государство не может обладать суверенитетом в смысле неограниченной власти. Суверенитет или совсем не существует, или он есть не неограниченность, а нечто иное.

§ 36. Определение понятия суверенитета

Некоторые юристы, например, Прейс, не признавая возможным принять господствующее учение о суверенитете, совершенно отбрасывают это понятие как ненужное. С этим, однако, нельзя согласиться. В понятии суверенитета заключается правильная мысль, но только эта мысль неправильно формулируется. Слово "суверенитет", действительно, означает известное свойство государственной власти, но не необходимое, а лишь обычное свойство; это понятие нельзя применять ко всем государствам, а только к тем, которые играют наиболее видную роль в современной жизни человечества и которые обыкновенно мы имеем в виду, когда говорим о государстве. По буквальному смыслу слово "суверенитет", происходящее от средневекового латинского слова "supraneitas" (от supra — выше), обозначает то свойство власти, в силу которого она является "высшей", — ее верховенство. Понятие "высшая", когда оно прилагается к власти, заключает в себе сравнение ее с другими властями и предполагает известное соотношение между несколькими властями. Это соотношение состоит в том, что лицо, обладающее властью, может быть в свою очередь подчинено власти другого лица. Это и дает возможность говорить о высшей и низшей власти. Такого рода отношения — подчинение одной власти другой мы наблюдаем между территориальными союзами. Они могут, входя один в состав другого, подчиняться друг другу и образовывать, таким образом, иерархическую лестницу властей (община, округ, провинция, государство). Та власть, которая стоит на вершине той лестницы, уже не подчинена никакой другой власти и потому является "высшей", или, что то же, "верховной", "суверенной". Понятие суверенитета, таким образом, чисто отрицательное — суверенная власть есть независимая власть; над ней не стоит никакой другой власти.

Но это не значит, что верховная власть неограниченна; она ограничена правом. Выведение из верховенства неограниченности объясняется примитивным пониманием права как чьей-то воли. В этом понимании сказывается старая, идущая от первобытных времен привычка человеческого ума олицетворять всякую силу. Из того, что верховная власть никому не подчинена, выводят, что она ничему не подчинена. Но это заключение неверно. Над суверенной властью, действительно, не стоит никакой другой высшей власти, никакого лица, но над нею стоят безличные нормы права. Как и всякая другая власть, она основана на праве и ограничена правом. Но из всех устанавливаемых правом властей суверенная власть есть высшая.