Лекции по истории Церкви - [11]

В конце II века появляется новое лжеучение, которое по имени ересиарха стало называться монтанизм. Если мы обратим взор к современности, то увидим, что в наше время появилось учение такого же толка, это учение Богородичного центра. Монтанисты учили о царстве 3-го завета, завета Духа Святого и притязали быть в состоянии непрерывного вдохновения, пророчествовали, записывали свои пророчества. Оппоненты монтанистов порицали их за то, что они ко всем принятым Священным книгам прибавляют еще множество своей собственной писанины. У них были пророки и пророчицы. Это лжеучение явилось своеобразным протестом против некоторого снижения духовного уровня христиан к концу II века. Как мы знаем, в Апостольской Церкви существовали чрезвычайные дарования духовные (дары пророчества, дары языков и др., о чем рассказывается в посланиях ап. Павла). И вот, монтанисты притязали иметь все эти дарования в полной мере. Поскольку снижался духовный уровень христиан, то встала проблема покаяния. Один из апологетов христианства Тертуллиан, первый великий богослов Западной Церкви сказал такие слова: «Христианами не рождаются, а становятся». Это действительно было так, крещение принималось в зрелом возрасте, причем оно было чаще всего не следствием подчинения традиции (например, семейной или народной), а результатом личного выбора, человек принимал веру и крещение в полной мере, всей душой как смерть ветхого человека и рождение нового. Перед крещением совершалось покаяние: оглашенный, который готовился к крещению, каялся во всех своих грехах, и это означало, что он отрекается от греха и обязуется жить святой жизнью. Первые христиане так и называли себя святыми. Об этом до сих пор есть напоминание в нашей литургии, когда священник возглашает: «Святая святым».

Но вот Церковь стала более массовой, в нее пришли очень многие вчерашние язычники, и некоторые из этих людей не пережили по-настоящему покаяние, не почувствовали, что они родились к новой жизни, и продолжали жизнь ветхого человека, позволяли себе впадать в тяжелые грехи. Это поставило перед Церковью вопрос, что делать с такими людьми — выбрасывать ли их из Церкви, отлучать раз и навсегда, как людей зараженных и опасных для христианской среды, или поступить более человеколюбиво. И Церковь решила этот вопрос в смысле домостроительства (в Церковной традиции понятие «домостроительства» — по-гречески «икономии» — противопоставляется понятию «строгости» — «акривии», т. е. соблюдению закона во всей строгости его буквы). В домостроительстве подчеркивается созидательный момент снисхождения к грешным людям, которое Церковь готова проявить. Следы этих споров о покаянии, о возможности, допустимости покаяния после крещения находим уже в «Пастыре Ерма». Автор одного творения первой половины II века высказывается за так называемое «второе покаяние», т. е. покаяние после крещения.

ЛЕКЦИЯ 4

Завершение периода гонений на Церковь отмечено особенно страшными, дотоле невиданными преследованиями христиан. Чтобы понять, почему это случилось, нужно хотя бы немножко представить, что являла собой Римская империя во второй половине III-го — в начале IV-го века. В третьем веке Империю постиг жесточайший кризис. Все было поколеблено, а особенно страшной была ситуация на границах: с севера наседали германцы, с востока персы. И те, и другие враги грозили империи разрушением, и чтобы отразить эту опасность, она должна была сконцентрировать все свои силы. И в этом, т. е. в деле спасения империи как таковом, христиане полностью были на ее стороне: они понимали, что империя, даже в ее языческом облике, — это те внешние рамки, в которых не только возникла, но и продолжает более или менее нормально существовать, насколько возможно, нормально существовать в перерывах между гонениями, христианская Церковь. Гибель империи очень легко может стать не только гибелью культуры, но и самой Церкви. Возможная гибель империи воспринимается как некая эсхатологическая катастрофа. Но империя, для того, чтобы защититься от врагов, меняет свой характер: она превращается, как теперь сказали бы, в государство тоталитарного типа. Государство не в интересах эксплуататорских классов, как сказал бы марксист, но в своих собственных интересах берет под контроль всю жизнь общества. Государство предпринимает более энергичные военные усилия, и потому расширяется воинская обязанность. Оно предпринимает огромные финансовые усилия, и потому растет управленческий аппарат. Государство берет под свой контроль всю экономическую жизнь: каждый человек прикрепляется к своему сословию и к своему рабочему месту. Историей поздней римской империи всегда интересовались социалисты, и действительно, там был элемент социализма, но это, так сказать, крепостной социализм.

Усиливается также и идеологический диктат государства. Языческая религия во все большей степени навязывается всем слоям населения. С 284 г. во главе империи стоял император Диоклетиан, и почти двадцать лет он правил, не трогая или почти не трогая христианской Церкви. Первые девятнадцать лет его правления отмечены только мученичеством среди воинов, потому что воины то и дело отказывались приносить положенные жертвы богам, и за это подвергались казни. Христиане чувствовали себя настолько спокойно, что даже против дворца императора в малоазиатском городе Никомидии, где Диоклетиан имел свою резиденцию, возвышалась большая христианская церковь. И вот под самый конец своего царствования, в 303 г., Диоклетиан воздвигает гонения на христиан. В течение одного года 303–304 он один за другим издает целых четыре эдикта (указа) против христиан, и эти эдикты предопределяют все более нарастающие масштабы гонений. Сначала происходит всего-навсего конфискация церковного имущества (эта конфискация напоминает события в нашей стране в 20-х годах и впоследствии). Прежде всего, конфисковывались церковные здания. Кроме того, от духовенства требовалось выдавать священные сосуды и священные книги. Один из епископов был рад, что он обманул гонителей, и вместо священных книг выдал им еретические книги, которые для сведений хранились у него. Но несравненно чаще ситуация была более острой, потому что тех, кто не выдавал священных книг и сосудов, подвергали репрессиям, а тех кто выдавал — считали падшими — об этом Церковь судила довольно строго. Между прочим, во время Диоклетиановых гонений было уничтожено несравненно больше христианских книг, чем впоследствии, в христианскую эпоху, книг языческих — по приговору церковных судов, потому что языческие книги, уничтоженные христианами, можно пересчитать по пальцам одной руки, в то время как язычники истребляли вообще все христианские книги.