Лекции о сущности религии - [78]

Человек не имеет власти над успехом своего предприятия. Между желанием и его осуществлением, между целью и ее исполнением лежит целая пропасть всяких трудностей и возможностей, способных не дать этой цели осуществиться. Как бы ни был превосходен мой план сражения, всякие как природные, так и человеческие происшествия - ливень, поломка ноги, случайно запоздавшее прибытие вспомогательного корпуса и другие подобные случайности - могут погубить мой план. Человек поэтому заполняет своей фантазией эту пропасть между целью и ее выполнением, между желанием и действительностью, заполняет при посредстве существа, от чьей воли он мыслит зависимыми все эти обстоятельства и чье благорасположение ему стоит лишь вымолить, чтобы уверенно представить себе счастливый исход предприятия, исполнение своих желаний (22). Человек не располагает своей жизнью, по крайней мере, не располагает безусловно;

какая-нибудь внешняя или внутренняя причина, будь то разрыв малейшего сосуда в моей голове, может внезапно положить конец моей жизни, может, вопреки моему сознанию и воле, заставить меня расстаться с женой и детьми, с друзьями и родственниками. А между тем человек хочет жить; жизнь ведь есть совокупность всех благ! Человек превращает непроизвольно поэтому - в силу ли своего инстинкта самосохранения, или по причине любви своей к жизни - это желание в существо, которое может его исполнить, в существо, имеющее глаза, как и человек, чтобы видеть его слезы, и уши, как человек, чтобы слышать его жалобы; ибо природа этого желания не может выполнить; природа, какова она есть в действительности- не личное существо, у нее нет сердца, она слепа и глуха к желаниям и жалобам людей.

В чем может мне помочь море, если я его представляю себе как простое скопление водяных масс, короче говоря, как то, чем оно является в действительности, когда море для нас - просто предмет? Я могу лишь в том случае молить море, чтобы оно меня не поглотило, если я его представляю себе в виде личности, от чьей воли зависит движение моря, чью волю, чье настроение я поэтому могу склонить в свою пользу жертвами и почтительными подношениями, если, стало быть, я его представляю себе в виде бога. Поэтому отнюдь не только ограниченность человека, в силу которой он мыслит себе все на свой образец, отнюдь не его незнание только, незнакомство с тем, что такое природа, отнюдь не одна лишь его сила воображения, которая все олицетворяет; но также и душа, любовь к себе, человеческий эгоизм, или стремление к счастью, являются причиной того, что он действия и явления природы производит от желающих, духовных, индивидуальных человечески живых существ, все равно, принимает ли он существующими, когда верит во много богов, многие личные причины, или, при вере в единого бога, только одну природную причину, действующую сообразно своей воле и сознанию. Ибо только тем, что человек делает природу зависимой от бога, он делает природу зависимой от него самого, он себе природу подчиняет. "Может быть искуплена, - говорится в Овидиевых "Фастах", - молния Юпитера, может быть управляем гнев жестокого". Если какой-нибудь предмет природы, например море, является богом, если от его воли зависят столь опасные для человека бури и волнения моря, и воля морского бога при этом определяется в пользу почитающих его людей их молитвами и жертвами, - "дары побеждают даже богов", - то, стало быть, косвенно, то есть посредственно, движение моря зависит от человека; человек господствует над природой через бога или посредством бога. Так, некогда одна весталка, ложно обвиненная в смертоубийстве, взяла в руки решето и обратилась к Весте со словами:

"Веста! если я тебе постоянно служила непорочными руками, то сделай так, чтобы я этим решетом могла зачерпнуть воду из Тибра и принести к тебе в храм", - и сама природа послушалась, - как выражается Валерий Максим, смелых и необдуманных просьб жрицы, то есть вода, вопреки своей природе, не протекла сквозь решето. Так, солнце в Ветхом завете останавливается по молитве или приказу Иисуса Навина. Молитва или приказ не отличаются, впрочем, друг от друга существенно. Преодолей (или укроти, победи), говорит, например, у Виргилия божественная река Тибр Энею, гнев Юноны смиренными молитвами, преодолей, говорит ему там же Гелен, смиренными дарами могучую повелительницу.

Молитва есть лишь смиренное приказание, но приказание в религиозной форме. Современные теологи, правда, вытравили из Библии чудо приостановки солнца и объяснили это место поэтическим оборотом речи или еще, я уже не знаю, каким образом. Но есть еще много других, столь же удивительных чудес в Библии, и поэтому решительно все равно, сохранить ли вместе с верой это чудо или, не веруя, его устранить. Так же точно по молитве Ильи падает дождь. "Молитва праведного, - значится в Новом завете, - может многое. Илья молился, чтобы не было дождя, и дождя не было на земле в течение трех лет и шести лун. И он еще раз помолился, и небо послало дождь". И псалмопевец говорит: "Бог исполняет волю богобоязненных". "Бог, - говорит Лютер в своем толковании второй книги Моисея, касаясь этого места Библии, - бог делает так, как этого хочет тот, кто верует". И в настоящее время христиане молят во время длительной засухи о дожде, во время длительных дождей - о солнечном свете; они верят, следовательно, хотя они это в теории и отрицают, что, воля бога, от которого, как они думают, зависит все, определяется молитвой человека, даст ли бог дождь или солнечный свет, и притом вопреки естественному ходу вещей; ибо если бы они верили, что дождь и свет солнца тогда только приостанавливаются, когда это следует согласно природе, то они бы не молились, - молитва была бы глупостью, - нет! они верят, что молитвой можно властвовать над природой, что природу можно с помощью горячей молитвы подчинить человеческим желаниям и потребностям. Именно поэтому человеку, по крайней мере человеку, привычному к религиозным представлениям, то учение, которое природу понимает из нее самой, которое не делает мир или природу зависимыми от воли бога, существа, к человеку благоволящего, человекоподобного, кажется безотрадным и потому ложным учением; ибо, хотя теист в теории и предполагает ложность безотрадности и поступает так, как будто он ее отвергает только благодаря доводам разума, но все же на практике, то есть на деле, в действительности ложность выводится только из безотрадности; это учение потому отвергают как ложное, что оно безотрадно, то есть неприятно, не так удобно, не так льстит человеческому эгоизму, как противоположное учение, выводящее природу из существа, определяющего ход вещей согласно молитвам и желаниям людей. "Эпикурейцы, - уже говорит добродушный Плутарх в своем сочинении о невозможности счастливо жить, следуя Эпикуру, - уже тем самым наказаны, что они отрицают провидение и тем лишены отрады, которую дает вера в божественное провидение". "Какое успокоение, какая отрада, - говорит Гермоген у Плутарха в том же сочинении, заключается в представлении о том, что существа всезнающие и всемогущие так благосклонно ко мне относятся, что из-за заботы обо мне их глаз постоянно бдит надо мною как днем, так и ночью, что бы я ни делал, и что они подают мне всевозможного рода знаки, чтобы обнаружить передо мной исход каждого предприятия!" "Жить без бога, - рассуждает подобным же образом английский теолог Кедворт, - значит жить без надежды. Ибо какую надежду может возлагать человек на бесчувственную и безжизненную природу, или какое доверие к ней питать?" И приводит при этом изречение греческого поэта Лина: "На все можно надеяться (ни в чем не отчаиваться), ибо бог все делает с легкостью, для него ничто не служит препятствием".