Лекции о сущности религии - [39]
ведь есть различные виды навоза: голубиный навоз, лошадиный, коровий и так далее
Обратимся теперь к другому пункту, который нам нужно развить против обычного вывода относительно первой, уже не имеющей причин, причины. Все, что есть, зависимо, или, как другие это формулируют, имеет основание своего существования вне себя, существует не от себя и не через себя само, предполагает поэтому наличность существа, независимого от других, имеющего основание своего существования в самом себе, безусловно необходимого, существа, которое есть, потому что оно есть. Против этого довода я привожу опять пример человека, ибо ведь в конечном счете только человек есть то, от чего исходит человек и чью зависимость и чье происхождение он берет за образец зависимости и происхождения всех чувственных предметов. Конечно, я завишу от моих родителей, родителей моих родителей и так далее; конечно, я брошен в мир не самим собой; меня бы не было, если бы другие не существовали раньше меня; тем не менее, однако, я - отличное и независимое от моих родителей существо;
то, что я собой представляю, я представляю не только благодаря другим, но и благодаря себе самому; я, конечно, стою на плечах моих предков, но и на плечах их я стою все же еще и на своих собственных ногах; я, конечно, без моего ведома и желания зачат и рожден; но появился я на свет не без влечения к самостоятельности, к свободе, к эмансипации от моей зависимости от материнского тела (влечения, которое, разумеется, сейчас мной не сознается);
короче говоря, я произведен на свет, я зависим или был зависим от моих родителей; но я сам также отец, сам также муж, и то, что я произошел, что я был когда-то ребенком и зависел телесно и духовно от своих родителей, находится бесконечно далеко позади моего настоящего самосознания. Одно несомненно: сколько бы мои родители не имели сознательно или бессознательно влияния на меня, - какое мне дело до прошлого? Сейчас я своего отца и свою мать чувствую лишь в себе самом, сейчас мне не поможет никакое другое существо, ни даже сам бог, если я себе сам не помогу; я действую по собственной инициативе, как хочу. Пеленки, которыми заботливость моих родителей обвязала мое тело, давно сгнили; зачем же мне и мой дух оставлять в тех путах, которые давно сбросили мои ноги?
ДВЕНАДЦАТАЯ ЛЕКЦИЯ.
В моей последней лекции я показал на примере человека одно из первых и обыкновеннейших доказательств, так называемое космологическое доказательство, бытия божьего, основывающееся на том, что все в мире конечно и зависимо, а потому предполагает существование вне себя чего-то бесконечного и независимого. Вывод был тот, что человек хотя первоначально и сын, но в то же время и отец, хотя и следствие, но в то же время и причина, хотя зависим, но в то же время и самостоятелен. Но то, что относится к человеку, относится, разумеется, - с тем само собой понятным различием, которое вообще имеется налицо между человеком и другими существами, - и к этим существам. Каждое существо, несмотря на свою зависимость от других, принадлежит себе, самостоятельно; каждое существо имеет основу своего существования в самом себе; - ибо для чего бы иначе оно существовало? каждое существо произошло при условиях и из причин - каковы бы они ни были, которые не могли дать другого существа, как именно это; каждое существо произошло из сочетания причин, которого бы, то есть сочетания, не было, если бы не было этого существа. Каждое существо столько же следствие, как и причина. Не было бы рыбы, если бы не было воды, но и воды бы не было, если бы не было рыб, или, по крайней мере, животных, которые могли бы в ней жить, как рыбы. Рыбы - существа, зависимые от воды; они не могут существовать без воды; они предполагают ее существование;
но причина их зависимости находится в них самих, в их индивидуальной природе, делающей именно воду их потребностью, их стихией.
У природы нет ни начала ни конца. Все в ней находится во взаимодействии, все относительно, все одновременно является действием и причиной, все в ней всесторонне и взаимно; она не упирается в монархическую верхушку;
она - республика. Кто привык к монархическому управлению, разумеется, не может помыслить себе государство, общественную совместную жизнь людей без монарха;
и так же не мыслит себе природы без бога тот, кто с детских лет привык к этому представлению. Но природа не менее мыслима без бога, без вне и сверхъестественного существа, чем государство или народ без монарха-идола, стоящего вне народа и над ним. И как республика составляет историческую задачу, практическую цель человечества, точно так же и теоретическую цель человека составляет признание строя природы республиканским, не перенесение управления природой во вне ее, но обоснование его ее собственной сущностью. Нет ничего более бессмысленного, как превращать природу в одностороннее следствие и этому следствию противопоставлять одностороннюю причину в виде внеестественного существа, не являющегося в свою очередь следствием другого существа. Ведь раз я не могу удержаться и все дальше и дальше размышляю и фантазирую, не останавливаясь на одной лишь природе и не находя удовлетворения ненасытному стремлению моего ума искать причины во всестороннем и взаимном действии природы, - то что удержит меня пойти также и дальше бога? Зачем мне здесь останавливаться? Отчего не поставить вопрос об основе бога или его причине? И нет ли, когда речь идет о боге, того же соотношения вещей, которое мы видим в сцеплении естественных причин и следствий и которое мы только что захотели устранить допущением бога? Разве бог, когда я его мыслю как причину мира, не зависит от мира? Разве есть причина бездействия? Что останется от бога вообще, если я оставлю мир в стороне или отброшу его мыслью? Где его - бога - могущество, если он ничего не творит, его мудрость, если нет мира, в управлении которым и состоит его мудрость? Где его благость, если нет ничего, по отношению к чему он был бы благ? Где его сознание, если нет предмета, по отношению к которому он бы себя сознавал? Где его бесконечность, если нет ничего конечного, ибо ведь он бесконечен, лишь будучи противоположен этому конечному? Поэтому, если я выкидываю мир, то мне ничего не остается от бога. Почему же не хотим мы остановиться на мире, перескочить через который или выйти из пределов которого мы не в состоянии, ибо даже представление о боге и принятие его бытия отбрасывает пас назад к миру, так как с устранением природы, мира мы уничтожаем всю действительность, а стало быть и действительность бога, поскольку он мыслится, как причина мира?
«Сущность христианства» (1841) – основное произведение философа-атеиста Людвига Фейербаха (1804 – 1872). Оно возникло в горниле напряженной борьбы между знанием и верой, наукой и религией – борьбы, достигшей в Германии своего наивысшего накала как раз на рубеже 30-40-х годов XIX века.
Людвиг Фейербах – великий и спорный немецкий философ XIX века. Его концепция, согласно которой христианство – не религия, а форма сознания человека и человечества в целом, поразила современников. Фейербах призывал отказаться от иллюзий, но не впадать в пессимизм, а наоборот, понимать, что сама природа устроена так, чтобы дать каждому из нас счастье. Вся система ученого построена на понятии «сознание»: по-настоящему сознательный индивидуум не нуждается ни в религии, ни в устаревшей традиции, а сам создает счастье для себя и других.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Автор книги — писатель-натуралист, доктор биологических наук, профессор зоологии. Всю жизнь посвятил изучению природы и ее животного мира. Теперь, в канун своего девяностолетия, как и многие, обеспокоенный судьбами человечества, написал эту, свою последнюю пятьдесят четвертую книгу, по необычной для него теме — о природе человека. Она предназначена для широкого круга читателей.
Книга выдающегося польского логика и философа Яна Лукасевича (1878-1956), опубликованная в 1910 г., уже к концу XX века привлекла к себе настолько большое внимание, что ее начали переводить на многие европейские языки. Теперь пришла очередь русского издания. В этой книге впервые в мире подвергнут обстоятельной критике принцип противоречия, защищаемый Аристотелем в «Метафизике». В данное издание включены четыре статьи Лукасевича и среди них новый перевод знаменитой статьи «О детерминизме». Книга также снабжена биографией Яна Лукасевича и вступительной статьей, показывающей мучительную внутреннюю борьбу Лукасевича в связи с предлагаемой им революцией в логике.
Пушкин – это не только уникальный феномен русской литературы, но и непокоренная вершина всей мировой культуры. «Лучезарный, всеобъемлющий гений, светозарное преизбыточное творчество, – по характеристике Н. Бердяева, – величайшее явление русской гениальности». В своей юбилейной речи 8 июля 1880 года Достоевский предрекал нам завет: «Пушкин… унес с собой в гроб некую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». С неиссякаемым чувством благоволения к человеку Пушкин раскрывает нам тайны нашей натуры, предостерегает от падений, вместе с нами слезы льет… И трудно представить себе более родственной, более близкой по духу интерпретации пушкинского наследия, этой вершины «золотого века» русской литературы, чем постижение его мыслителями «золотого века» русской философии (с конца XIX) – от Вл.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.