Лекции о сущности религии - [121]

К ЛЕКЦИИ ШЕСТОЙ.

(3) Пролетает, например, птица; я следую за ней и прихожу к превосходному источнику; следовательно, эта птица возвещает счастье; кошка перебегает мне через дорогу, когда я только что начинаю свой путь; путешествие не удается; стало быть, кошка пророчит несчастье. Сфера религиозного суеверия, поистине, безгранична и бесконечна, ибо роль причинной связи играет в ней простой случай. Потому-то животное или другое какое-нибудь существо природы и может сделаться предметом религиозной веры, или суеверия, без того, чтобы было налицо или могло быть указано какое-либо объективное основание для него. Суеверие, без сомнения, связывается с каким-нибудь бросающимся в глаза свойством предмета или его особенностью, но смысл, значение, которые суеверие в пего вкладывает, часто произвольны или субъективны. Паув в своих "Философских разысканиях о египтянах и китайцах" (1774) рассказывает, говоря о культе животных, что несколько лет тому назад французские крестьяне оказывали род религиозного культа куколкам гусениц, живущих на крапиве, потому что они усматривали в них явственные следы божества. Эти знаки божества были, очевидно, не что иное, как те блестящие золотые точки, которые имеются на куколке. По справедливости поэтому Паув предпосылает этому рассказу слова:

"Незначительные явления могут произвести очень сильное впечатление на умы простонародья". Но это простонародье в человеке есть так называемое религиозное чувство, то есть душевное настроение, позволяющее обворожить себя и мистифицировать, попросту же говоря: одурачить даже блеском золотых пятнышек куколки. Но этим не уничтожается указанное основание культа животных, ибо то, чего какая-нибудь вещь не имеет и что она собою не представляет, то она имеет и то она собою представляет в сфере веры. Ядовит ли паук? Нет; но вера сделала его ядовитым. Является ли аптечная очанка средством для лечения глаз? Нет; но вера сделала ее "утешением глаз". Приносит ли ласточка счастье в дом? Нет; но вера кладет свои кукушкины яйца даже в гнезда ласточек. Если бы поэтому захотели отвергнуть указанный принцип почитания животных на том основании, что, мол, люди почитают животных, не приносящих ни пользы, ни вреда, то это равносильно было бы тому, как если бы на том основании, что абракадабра и другие слова амулетов являются словами бессмысленными и поэтому, собственно говоря, совсем не являются словами, стали бы отрицать, что люди могут приписывать таким словам силу и влияние. Сверхчувственность, то есть бессмыслица, сверхразумность, то есть неразумие, являются, ведь, как раз сущностью религиозной веры или суеверия. Впрочем, и в культе животных дают себя знать другие указанные моменты религии. Мы, ведь, уже видели, как религиозная любовь к животным приносит человека в жертву даже клопам, блохам, вшам. - Банкрофт в своей истории Соединенных Штатов Америки очень хорошо и верно говорит о культе природы и животных у индейцев: "Птица, которая таинственно прорезывает воздух, в который человек не в состоянии подняться, рыба, которая прячется в глубинах ясных прохладных озер, в глубинах, которых человек не в силах измерить, лесные животные, верный инстинкт которых ему кажется гораздо более надежным откровением, чем разум, - таковы те внешние признаки божества, которым он поклоняется". Но когда он перед тем говорит: "Его боги не являются плодом страха... Индеец почитает то, что вызывает его изумление и что тревожит его фантазию", то на это следует заметить, что одно простое изумление, одна простая сила воображения не порождает еще молитв и жертв. Он сам говорит дальше: "Набожность дикаря была не простым чувством пассивной преданности, - он пытался склонить в свою пользу неизвестные силы и отвратить их гнев... всюду среди краснокожих были в ходу особого рода жертвы и молитвы. Если жатва оказывалась изобильной, если охота приносила удачу, то они видели в этом влияние одного из Манито и самый обыкновенный несчастный случай приписывали гневу бога. "О, Манито, - воскликнул один индеец при наступлении дня, оплакивая вместе со своим семейством потерю ребенка, - ты разгневан на меня; отврати свой гнев от меня и пощади остальных моих детей". Лишь это является зерном религии. Человек не теоретическое, а практическое существо, не существо эфирной силы воображения, но существо полной жизненных сил, голодной и печальной действительности. Не удивительно поэтому, что, как сообщает Лоскиль, индейцы устраивают жертвоприношения в честь некоего бога жратвы, который, по их мнению, никогда не может насытиться. Ведь увековечил же в песне "счастливый улов сельдей, избавивший его от нужды" даже "крупнейший человек языческого севера" Эйвинд Скальдаспиллир! Воистину смешно, впрочем, когда теисты вкладывают в уста дикарям дипломатическое теологическое различение, когда они заставляют их говорить, что они "почитают не самих животных, а, собственно говоря, того бога, который в них заключается". Что же другое можно почитать в животных, как не их животную природу или сущность? Плутарх в своем сочинении "Об Изиде и Озирисе" говорит по поводу почитания египтянами животных: "Если лучшие философы даже в бездушных вещах усматривали образы божества, то насколько больше можно их найти в существах чувствующих и живых. Но хвалить можно только тех, которые почитают не сами эти существа и не сами эти вещи, но через них или через их посредство божество. Легко понять, что нет ничего бездушного, что бы было лучше имеющего душу, нет ничего бесчувственного, которое было бы превосходнее имеющего чувство; божественная природа заключается не в цветах, не в фигурах или плоскостях, ибо самое безжизненное есть и самое худое. Но то, что живет, видит, движется и различает полезное от вредного, имеет в себе часть провидения, управляющего вселенной,- как говорит Гераклит". Не находится ли, таким образом, основа почитания животных все же в них самих? Если божественное существо существенно отличается от животной природы, то я не могу почитать его в ней или через ее посредство, ибо не нахожу в ней образов божества, не нахожу ничего схожего с божеством; но если верно противоположное, то безразлично и сделанное различение. Кто представляет себе богов в животном виде и таковыми их изображает, тот бессознательно почитает самих животных, хотя бы он и отрицал это перед своим сознанием и рассудком.