Лекарство от зла - [3]
Я слышу топот сотен муравьиных ног. Меня обглодают гигантские муравьи. Чего мне еще ждать? О, есть чего! Образцовая четырехэтажная школа, названная именем геройски погибшего партизана, СМОТРИТ на меня!
Так много глаз! Целый отряд погибших партизан с черными глазами без зрачков. Вот сейчас все они с треском распахнутся, стекла вокруг меня разобьются и произнесут приговор. Он будет не в мою пользу. Я знаю это.
Эй, иди поспи еще часок! Еще темно, а ты уже кинулась в школу… Вот так на… Голос и бормотание «тетечки». Как только слышу этот голос, сразу чувствую запах хлорки и туалета. Все встало на свои места. Я чувствую себя глупо, но довольна. По дороге домой я качаю сумку вперед и назад, держа ее за одну ручку и подталкивая ее ногой. Тупо улыбаюсь. Не одинока.
Не брошена. Не потерялась. Просто перепутала время. Только человек, хорошо знакомый со страхом, знает — что такое облегчение. Я возвращаюсь домой, даже не садясь в лифт, как обычно. Родные меня не замечают. Они не поймут, что произошло. С тех пор как родился мой брат, они меня не понимают. Я выхожу на балкон. Город все тот же. Темнота уходит, и жизнь продолжает быть прекрасным местом. Только для меня.
Теперь я могу двинуть одной ногой. Желудок перестал вливать желудочный сок прямо мне в горло. Теперь меня не тошнит.
Когда у меня что-то не получается, то я обычно выхожу из себя и смотрю со стороны. Так я и сделала. Выгляжу очень жалко. Толкаю себя в спину и направляюсь к розетке. Встаю у раковины и напрягаюсь. Вижу, как запихиваю провода, свободный конец накручиваю вокруг медной трубочки в холодильнике. Знаю, что пробки отключены, но, несмотря на это, продолжаю трепетать и дрожать. Со стороны я так себе противна, что хочется дать себе пинка. С моих рук капает вода, нижняя челюсть трясется. Я вообще не похожа на убийцу. Я опять со всех сторон жертва. Когда уже все это кончится?
Нужно пойти в душ, включить воду и облиться шампунем, чтобы страх не был так заметен. И чтобы он не заметил меня по запаху. В последний раз оглядываю кухню. Стол убран. Ракия — в холодильнике. Раковина закрыта, пол на кухне мокрый. Ручка холодильника влажно блестит.
Я включаю пробки и иду под душ. Может, сейчас уже шесть часов. Может быть, уже вечер и мне не мешает то, что я заперта. Наступило мое время. Оно никуда не спешит. Стоит и ждет у холодильника-приманки. Впервые за три года меня не будет у двери, когда зло вернется с работы. Оно не ударит меня до того, как снимет пальто. Меня не будет там, когда оно откроет холодильник, и я не увижу, как электричество перейдет из одного тела в другое. Я не увижу ужаса в глазах. Не услышу, закричит ли оно, будет ли просить о милосердии. Может быть, даже заплачет? Будет ли у него время испугаться? Эх, я упущу столько всего, но зато я выживу. Может быть, все-таки посмотреть? Нет. Иногда кажется, что упускаешь что-то особенное во имя чего-то другого, еще более особенного. Я думаю, что быть свободным — это и есть что-то особенное. Забыла. Надо вспомнить.
Вода течет по телу и согревает меня. Я обожаю теплую воду, она такая мягкая и ласковая. Любое место, к которому она прикасается, оживает. В сказках теплую воду называют живой. Это так. Идешь за девять гор, доходишь до десятой, проходишь через девять царств, приходишь в десятое и только в самом конце сказки — родник с теплой водой. Окунаешься в него — и сразу же становится легче. И тебе уже — ни до змеи, ни до принцессы… В общем — выздоравливаешь. И тогда задаешь себе вопрос: «И что это я, черт возьми, делаю в этой сказке?»
Глоток теплой воды, и часы отбивают точное время. В любую минуту ключ в замке повернется и события потекут, как вода. Ток тоже течет, как вода, но только нужно сначала включить его в сеть. Электрик сказал, что большинство людей не понимали, что умерли от удара током. Но я ему не особенно верю. Он-то живой. Я намыливаюсь уже десятый раз. Вечером спина будет болеть и кожа будет содрана, но кто это увидит. Некоторые вообще не чувствуют свою кожу. Шутка.
Я разозлилась. Неужели меня будут расспрашивать? Обязательно будут расспрашивать, но я умею безошибочно врать. Кроме всего прочего, я помню, что врала. Он меня заставил…
Я разрешаю своему телу выйти из ванной и проверить все в последний раз. Оно уверено, что все в порядке. Я верю ему. Оно очень наблюдательно. Господи, до каких пор я буду мокнуть в этой ванной? Скоро закончится шампунь. Вернулись соседи, всегда возвращаются в это время. Они вместе работают. Целыми сутками быть вместе. Ужас! Прямо перед дверью она говорит о том, что будет готовить на ужин. Мне кажется, они едят непрерывно. По крайней мере, он постоянно жует. У них нет детей, но не поэтому. Просто они, как все. Если бы у них были дети, то они жевали бы беспрестанно. Лифт остановился на нашем этаже. Ключ поворачивается в замке. Сейчас он откроет дверь! Еще шампунь. Вдруг у меня выпадут все волосы? ШАМПУНЬ! Побольше пены, быстро! Пена! От пены ничего не видно. Слышу.
— Сучка неблагодарная, ты почему не на месте? Почему не встречаешь хозяина? Я принес тебе щенка…
Плохо слышно. Мыло затекло в уши. Но мерзавец и вправду принес мне щенка. Гаденыш, который с пятого этажа выбросил моего кота, принес мне собаку, чтобы повесить ее над моей кроватью? Нет. Он уже никого не сможет повесить. Мертвецы не могут никого мучить. Мертвецы безопасны.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Роман «Площадь» выдающегося южнокорейского писателя посвящен драматическому периоду в корейской истории. Герои романа участвует в событиях, углубляющих разделение родины, осознает трагичность своего положения, выбирает третий путь. Но это не становится выходом из духовного тупика. Первое издание на русском языке.
О чем моя книга? О жизни, о рыбалке, немного о приключениях, о дорогах, которых нет у вас, которые я проехал за рулем сам, о друзьях-товарищах, о пережитых когда-то острых приключениях, когда проходил по лезвию, про то, что есть у многих в жизни – у меня это было иногда очень и очень острым, на грани фола. Книга скорее к приключениям относится, хотя, я думаю, и к прозе; наверное, будет и о чем поразмышлять, кто-то, может, и поспорит; я писал так, как чувствую жизнь сам, кроме меня ее ни прожить, ни осмыслить никто не сможет так, как я.
Новая история о любви и взрослении от автора "Встретимся на Плутоне". Мишель отправляется к бабушке в Кострому, чтобы пережить развод родителей. Девочка хочет, чтобы все наладилось, но узнает страшную тайну: папа всегда хотел мальчика и вообще сомневается, родная ли она ему? Героиня знакомится с местными ребятами и влюбляется в друга детства. Но Илья, похоже, жаждет заставить ревновать бывшую, используя Мишель. Девочка заново открывает для себя Кострому и сталкивается с первыми разочарованиями.