Лекарство от снов - [80]

Впрочем, особенно упираться ведьма не стала и, увлекаемая эльфом, послушно прошествовала на пустой балкон, о существовании здесь которого даже не подозревала. В этом особняке она была впервые и его планировку совершенно знала. Шут же наверняка неплохо изучил дома абсолютно всех мало-мальски значимых благородных семей, хоть и делал это при других хозяевах, аж век назад.

— Ну и зачем мы пришли сюда? — кисло поинтересовалась Сангрита, поежившись от холода. Маэстро, заметив это, немедленно снял с себя камзол и накинул ей на плечи. Он вообще проявлял сегодня чудеса галантности и обходительности, что безумно бы ей понравилось, не будь он все тем же печально знакомым ей больным на голову Шутом.

— Хочу поговорить с тобой наедине, — ответил собеседник, устремляя в сад долгий задумчивый взгляд, как будто собирался с мыслями. И Сангрита поняла вдруг с испугом, что эльф настроился на очень серьезный разговор, а значит и без того царившая у нее в голове сумятица грозит приобрести еще большие масштабы. Если уж она чуть с ума не сошла, пожалев его после того, как сама же сдала полиции… Страшно представить, что с ней будет, если он попытается хоть слово сказать в свое оправдание.

— Поговорить? — безрадостно переспросила ведьма. — Ладно, только для начала прими к сведенью то, что здесь, в Столице, о нас с тобой слишком много сплетничают, чтобы я могла вот так запросто с тобой общаться, да еще наедине. Не то, чтобы репутация была самым дорогим, что у меня есть, но моя семья просто не поймет, если я осознанно уничтожу все, что от нее осталось.

Ну вот, она, кажется, расставила все по местам. Если бы еще Шут воспринял ее слова с должным вниманием… потому что больше это смахивало на самоубеждение человека, который давно потерял надежду в чем-либо разобраться, но отчаянно пытается составить из ничего собственное мнение.

— А, то есть дело только во мнении общества? — не сдержавшись, ехидно поинтересовался эльф, тут же растеряв всю свою серьезность. Оно было и логично… Прожитые годы и всегдашняя уверенность в себе вдруг оказались вещами предательски хрупкими и абсолютно бесполезными, а музыкант с тихим ужасом осознавал, что совершенно не представляет, как в создавшейся ситуации лучше себя вести и о чем говорить. И хотя Сангрита, к его неописуемому счастью, на этот раз ярко-выраженной неприязни к нему не выказывала, никто не мог поручиться, что через пять минут ей эта нудная тягомотина не надоест. Ну а поскольку в попытках заставить себя развивать тему в нужном направлении лорд Демолир не преуспел, он тут же малодушно ухватился за возможность попридираться к словам девушки. Да и вообще, а вдруг ей плевать с высокой колокольни на все его признания? И может он зря это все затеял? Выглядит-то он сейчас, должно быть, по-дурацки… Где это видано, чтобы эльф, богатый дворянин, да еще и гениальный виолончелист несся через полстраны к какой-то ведьме, которая даже не знатных кровей, хоть и вращается в высшем обществе!

— А тебе и одного этого должно быть достаточно, — немедленно рассердилась Сангрита. Ей-то, кстати говоря, вовсе не было плевать, слишком мало Творец отвесил ей равнодушия. Именно это, наверное, и злило.

— А я, может, предпочитаю мыслить масштабнее? — упрямо возразил Шут, но ответ так и не услышал. Не успела ведьмочка и рта раскрыть, как балконные двери распахнулись, и их уединение грубо нарушил Тарри. Хоть и с опозданием, но он все же, вспомнил, кто есть Агата Фламмен, и посчитал своим долгом вернуть ее обратно. А то ускакала, называется, с каким-то подозрительным эльфом… И почему все женщины теряют голову при виде этих андрогинов с уродливыми длинными ушами? Даже его любимая супруга, вместо того, чтобы, как порядочная добродетельная женщина, провести Новый год в компании законного мужа, укатила в Лесной город все к тем же остроухим!

Именно об этом поэт хотел сообщить Сангрите, ввалившись вслед за ней на балкон, но это намерение на неопределенное время пришлось отложить, так как пол, ни с того ни с сего, вздумал совершить с ним гнуснейшую подлость и, резко вздыбившись вверх, стремительно понесся навстречу.

— О боже… — в который раз за этот вечер простонала девушка, подумав внезапно, что перебравший лишнего Шут, по сравнению с Тарри, просто душка.

— Слушай, а кто это вообще такой? — с некоторым раздражением поинтересовался Демолир, глядя на барахтающегося, в попытках встать, поэта. Долго выдержать это, поражавшее своим идиотизмом, зрелище он не сумел и, схватив, в конце концов, Эдуарда за шиворот, рывком поставил его на ноги. Хотя, особенно это не помогло. На ногах поэт держался весьма нетвердо, намного хуже, чем во время своей зажигательной чечетки. По крайней мере, если тогда он лишь покачивался и регулярно спотыкался, то сейчас и шагу не мог сделать без происшествий.

— Это Эдуард Тарри. Ты его, наверное, читал, — без особой радости сообщила Сангрита. Хотя ее, в отличие от эльфа, он уже и раздражать-то перестал. Если ты долго не можешь избавиться от проблемы, то постепенно доходишь до состояния священного смирения, а единственной эмоцией, которая при этом возникает, становится лишь легкое сожаление.