Лекарство от снов - [12]

— А, так он тебе уже показывал “Грязную революцию”? — как-то даже разочарованно поинтересовался режиссер: сюрприза не получилось.

— Еще бы, я сама писала к ней либретто! И, наверное, зря, — проворчала девушка, у которой так и не укладывалось в голове, что ЭТО можно ставить в Столице.

— Ну, тогда все ясно. А я еще удивлялся, как это Леттер умудрился написать приличные стихи! — хмыкнул вновь повеселевший собеседник.

— Мэтр, скажите, что насчет “Революции” вы пошутили! Критики не примут этот ужас!

— Юная госпожа Фламмен, а вам не кажется, что мне, с высоты моих преклонных лет и богатого опыта работы в театре, лучше знать, что можно ставить, а что — нет?! — возмутился Фарине, как всегда переходя на “вы”, когда актеры начинали ему перечить. — Мы живем в цивилизованном мире, где нечисти на сегодняшний день очень мало. А та, что осталась, как вы совершенно верно заметили, проживает в Лохбурге. Но этот город и частью Королевства в полной мере-то назвать нельзя. Этот мегаполис давно уже живет самостоятельной жизнью. Так что “Грязную революцию” мы все-таки поставим. Критики, конечно, могут взбунтоваться, но народ, тем не менее, валом повалит в театр: слишком уж это оригинально и необычно, чтобы пропустить такое зрелище.

— А подборка актеров? Положим, революционерку-предводительницу я действительно смогу сыграть, но где мы будем искать наследного принца? Вы забыли, какую сложную партию для него написал Леттер? Из труппы мало кто сможет спеть ее, выразив все нужные эмоции, а те, кто сможет, не подходят по внешности, их даже грим никакой не спасет, — продолжала гнуть свою линию девушка, в тайне надеясь, что идея с постановкой потерпит сокрушительное фиаско и Фарине возьмется за что-нибудь другое. Конечно, гораздо проще было бы просто отказаться от роли, но делать этого очень не хотелось. Во-первых, главные роли предлагают не каждый день. Во-вторых, Леттер, узнав о ее отказе, смертельно обидится. В процессе написания оперы ему почему-то показалось, что Сангрита просто создана для роли предводительницы и категорически настаивал на том, чтобы ее играла именно она.

— Ну, не такая уж непреодолимая это проблема. Дадим в газеты объявление о поисках актера с нужными данными. Все-таки, это лучший музтеатр Столицы: желающих здесь играть можно лопатой грести. Хотя… — мэтр на секунду задумался и нерешительно выдал: — есть у меня еще одна идея. Может, подключить к работе над “Революцией” нашего хозяина, лорда Демолира? Я слышал, поет он не хуже, чем играет на виолончели. И внешность вполне подходящая. Только нужно будет спрятать его уши: все-таки принц был человеком, а не эльфом. Думаю, маэстро бы согласился.

“О, нет! Нет, нет, нет! Свет клином, что ли, сошелся на этом Демолире?! Чтоб я, вдобавок ко всему, еще играла с ним на одной сцене и распевала дуэтом! Хватит того, что мы и так работаем в одном театре!” — мысленно ужаснулась Сангрита и одарила Фарине хмурым взглядом.

— Зато я не соглашусь.

— Но почему? — удивился Фарине. — В высшей степени глупо не воспользоваться такой возможностью! Иметь под боком замечательного актера и не задействовать его? К тому же, его имя известно в Королевстве даже ребенку и сделает проекту дополнительную рекламу.

— Послушайте, мэтр, вы, без всяких сомнений, правы. И, тем не менее, я против. Никаких Демолиров в нашей опере! В конце концов, имею я, как соавтор, право на капризы?

— С такими капризами мы в жизни ничего не поставим! — гневно сверкнул глазами режиссер. — Я вполне понимаю, что маэстро может тебе не слишком нравиться: о нем вообще в театре спорное мнение. Он субъект очень капризный, обидчивый и с большой придурью. Но для его расы это вовсе не странно, и если мы каждого актера будем отбирать по моральным качествам…

— А, по-моему, его придурь больше напоминает хронический идиотизм. И перестаньте меня уговаривать. Может я и чересчур пристрастна, но работать с ним все равно не стану. Или мы ставим “Революцию” без Демолира, или мы ее не ставим вообще, — холодно ответила девушка, не сомневаясь, впрочем, что Фарине уступит.

И Фарине уступил. Демолир Демолиром, но если он откажет Сангрите, он обидит перспективную актрису, талантливого композитора, а также обожающую свою внучку Маргу, которая тоже занимала в театре далеко не последнее место. А трое обиженных в одном творческом коллективе — это концу света подобно.

* * *

— Это новое творение Леттера фурор, бесспорно, произведет, но положительную оценку сможет получить разве что в Лохбурге, — Шут дословно процитировал Сангриту, смакуя каждое слово и любуясь вытянувшимися физиономиями ведьмочки и мэтра Фарине. Так вам и надо, господа заговорщики! Инициатива — это, конечно, хорошо, но и совесть терять не стоит. Мнение главы театра тоже нужно брать в расчет и, уж тем более, не сплетничать за глаза о его “хроническом идиотизме”!

Нет, эта спевшаяся парочка по всем правилам известила его, как хозяина и спонсора, о своей задумке поставить новую оперу маэстро Леттера и даже подсунула материал для ознакомления. Но выглядело это, все же, очень самоуверенно. Само собой, у Фарине нельзя отбирать право голоса в выборе репертуара. Он проработал в театре всю жизнь и как никто знал предпочтения публики. Но и себя лорд Демолир сбрасывать со счетов не позволял. Все-таки, он сюда пришел не банально зарабатывать деньги. Их у него и так хоть отбавляй: десяток театров спонсировать можно. Ему просто хотелось отвлечься от опротивевшей жизненной серости, заняться интересным делом, внести, что ли, в свои будни что-то новое. Он долго не мог решить, куда же именно себя деть и, когда услышал, что столичный музтеатр продается, решил, что это не что иное как его судьба и спасение. Покупка театра, как впоследствии оказалось, была верным шагом. За те два месяца, что он тут находился, кошмары почти прекратили свои еженощные атаки, а сам музыкант с удивлением обнаружил в себе еще действующую способность радоваться жизни.