Лекарство от нерешительности - [13]

Дэн был в ударе:

— Неспособность сделать выбор проявляется даже в таких простых действиях, как просмотр телепрограмм. Страдающим неспособностью принимать решения нелегко приходилось и до появления кабельного телевидения; с появлением последнего их жизнь превратилась в ад. В современном мире эти люди чувствуют себя как загнанные в ловушку звери. Они боятся прочесть меню в ресторане или войти в супермаркет. Именно они собирались уехать в коммунистическую Румынию — до тех пор, пока заваруха там сама не рассосалась. А уж слово «интернет» при них лучше вообще не произносить. Представляешь — миллионы людей не могут пользоваться интернетом из-за проблем с выбором. А все почему?

Проблема коренилась не иначе как в том самом пресловутом яблоке, на котором Евины зубки оставили едва заметную вмятину. Наверняка зубки были прехорошенькие — ровные, беленькие… А может, и нет — откуда в раю стоматологи?

— Почему, я спрашиваю? Не исключено, что проблема кроется в медиальном переднемозговом пучке — той самой части головного мозга, где находится так называемый центр удовольствия. Однако центр удовольствия пребывает в постоянном конфликте с тезисами, усвоенными человеком в процессе цивилизации, то есть идет война между «хочу» и «надо». С одной стороны, мы имеем нервы, тянущиеся из вентрально-тегментального отдела в медиальный переднемозговой пучок и передающие сигналы удовольствия. Те самые сигналы, которые заставляют человека чувствовать эйфорию и желание что-нибудь сделать.

— Что, например?

— В том-то и вопрос. Некоторые люди просто не знают, что делать. А все потому, что в медиальном переднемозговом пучке имеется прилежащее ядро, а в нем находятся питательные вещества для тормозящих нейронов из голубого пятна. Поэтому, когда ты нюхаешь кокаин или глушишь жидкий экстази…

— Жидкий я не глушу, только простой… Погоди-ка! — Страшное и сладкое, как инцест, подозрение сверкнуло у меня в мозгу. — Надеюсь, не «Пфайзер» выпустил «абулиникс»? Кто производитель? Смешно будет, если «Пфайзер» поможет мне уволиться из «Пфайзера» же.

— К сожалению, старина, это «Бристол-Майерз Сквибб». Именно «Бристол» выпустил умный препарат последнего поколения. «Абулиникс» подавляет рецепторы, которые вызывают у тебя состояние внутреннего дискомфорта на почве боязни ошибиться. В то же время уникальная формула препарата позволяет освободить особые рецепторы, которые отвечают за решительность. Будешь как кремень. Со всеми вытекающими. — Дэн снова помолчал, погасил окурок. — Фишка в том, что препарат усиливает чувство уверенности в себе в сложных ситуациях. Я, когда узнал о нем, сразу подумал «Таки это просто подарок для Двайта Уилмердинга!».

Дэн скрючился, обняв колени. Лекция закончилась. В свое время Дэн выбрал в колледже химию в качестве специализации; кроме того, он играл на бас-гитаре в рок-группе под названием «Haiku d’Etat». Но на что он думает жить теперь? Глаза у Дэна были яркие, темные, с тяжелыми веками; я вздрогнул от внезапной мысли, что они непроницаемы, как солнечные очки. Он сидел в зеленой пижаме того же оттенка, что униформа врачей «скорой помощи». Сколько помню Дэна, он всегда спал в этой пижаме. Он походил на кота как никто из моих знакомых — ловкий, хитрый, себе на уме.

— Дэн, а ты-то зачем возишься с «абулиниксом»?

Он улыбнулся узкой кошачьей улыбкой.

— Исключительно из филантропических соображений.

— Бог в помощь.

— Дело в том, что тебя, Двайт, я в полной мере отношу к виду Homo sapiens. Тебя да еще трех человек, один из которых — я. — Он возвел на меня свои лакированные, безразличные, как градусник, карие глаза.

— Но ведь это рискованно. У твоего «абулиникса» наверняка есть побочные эффекты. Или даже противопоказания.

Дэн пожал плечами.

— Ерунда. Легкое расстройство желудка, ну, в редких случаях — сатириазис.

— А это еще что?

— Болезненное неумеренное половое влечение ко взрослым человеческим особям мужского пола. Да, еще «абулиникс» усиливает действие алкоголя. Один бокал равняется двум, два плюс два дают пять.

— Я здорово сэкономлю на барах.

— Блажен, кто верует.

— Правда, я не люблю ходить по барам — там приходится стоять. На рок-концертах и в музеях то же самое. По-моему, если бы мы были ближе к земле, мы и искусство воспринимали бы лучше. А ты как думаешь? — Возможно, так думал Ниттель, а я только повторял, не помню.

Дэн зажег очередную сигарету «Мальборо лайт». Я запомнил марку, потому что, хотя сам не курю, знаю: курильщики могут составить личностную характеристику по марке сигарет. Честно говоря, Дэн меня порой обескураживал. Блажен, кто верует? Как прикажете понимать?

Между тем Дэн продолжал:

— Должен тебя предупредить. Есть одно «но». Пока никто не поехал крышей — по крайней мере сильнее, чем до употребления «абулиникса». Однако, по-моему, опасность таки существует. А вдруг Ид[8] — чтобы тебе было проще, я использую устаревшую терминологию, — так вот, вдруг цивилизация зиждется на хрупком балансе Ид/Суперэго в медиальном переднемозговом пучке? Как хочешь называй — приличия, благопристойность, безопасность Родины, — смысл не меняется.

— Пожалуй… — протянул я. — Наверное, ты прав. — Перед моим мысленным взором возник Двайт в черном костюме и черных очках, дефилирующий по Мэдисон-авеню и хлопающий по задницам всех попадающихся на пути и поглощенных шопингом красоток. Боковым зрением этот Двайт намечал клумбы, которые не мешало бы вытоптать. Я содрогнулся. — Нет уж, такая крутизна не по мне. — При этих словах услужливое воображение подсунуло еще более заманчивую картинку: Двайт в угнанном красном кабриолете с гранатометом в багажнике мчится через штат Невада, останавливаясь лишь затем, чтобы взорвать очередной рекламный щит. — Не хочу превратиться в берсерка.