Лекарство от любви - [78]

Вдобавок было еще и холодно. Сгоревший дворец, понятное дело, не отапливался, кроме нескольких помещений, где ночевали победители — а эти подземные коридоры не факт что отапливались вообще когда-нибудь…

Но тут парень открыл очередную дверь и шагнул внутрь помещения, в котором Кай еще до того, как разглядел его в полумраке — внутри горел лишь один факел — по запаху опознал конюшню. Конюшня под землей? Он видел такое впервые. Большинство денников, однако, были пусты. Лишь в дальнем справа, почти сливаясь с темнотой, стоял вороной конь. Некая фигура шевельнулась рядом с ним…

— Возвращайся, — приказала Изольда молодому человеку. — Завтра, то есть уже сегодня, будешь всем отвечать, что Госпожа занята важными делами и никого не принимает. Поддерживай эту версию так долго, как сможешь.

— Слушаюсь, Госпожа, — юноша вышел, затворив за собою дверь.

Кай подошел к Изольде, отметив про себя, что она вновь облачена в длинное платье, а не в свой походный наряд (и даже с каким-то, кажется, золотым украшением на шее, которого он прежде не видел), и задал первый — хотя, несомненно, не самый важный — вопрос, пришедший ему в голову:

— Тебе не холодно?

Из его рта при этом вырвался пар.

— Могу потерпеть, благо недолго, — усмехнулась та. — На самом деле ночной воздух сейчас даже теплее, чем вчера. Держу пари, что предрассветных заморозков не будет. На улице так и останется чуть выше точки замерзания — оптимальная погода для зомби.

— Уже началось?

— Начинается. Мой человек в Совете вышел на связь со мной… в последний раз. Контакт оборвался на середине… ты понимаешь, что это значит. Но главное он все же успел передать. Мы все поняли правильно. Они поднимают мертвецов на Пелльрондском поле. И большинство жителей, кстати, все-таки угнали в том же направлении.

— Свежее мясо и кровь продлевают срок службы зомби, — пробормотал Кай.

— Возможно, не все так мрачно. Жители могли понадобиться лишь как приманка для нас. Они знают, что мне нужны люди, и им нужно, чтобы мы пошли в том направлении. Оно и логично, зачем гоняться за нами, лучше будет, если мы сами придем к ним в руки. То есть, конечно, сами маги отступят при моем приближении, а зомби останутся…

— А это не может быть вброс?

— Мои разведчики подтверждают.

— Разведчики? Ночью?

— Я хотела подождать до утра, но время не терпит. Пришлось отправить их на самых быстрых лошадях обследовать уводящие из столицы дороги с факелами. И да, самая большая толпа очевидно ушла по южному тракту.

— Так какой у нас план? Ты говорила что-то про победу.

— Сейчас они все собрались на Пелльрондском поле. Процесс поднятия такого количества мертвецов, на самом деле, долгий и трудоемкий. По моим прикидкам, даже совместными усилиями они провозятся до вечера. Если скакать без остановки, можно накрыть их там, всех разом, еще до окончания процесса — или сразу после, но до того, как они унесут оттуда ноги.

— Но, как я понимаю, они почуют твое приближение с безопасного расстояния. И либо выставят кордон из уже поднятых зомби, либо сбегут. Либо и то, и другое разом…

— Да. Их возможности будут ослаблены растратой магических сил, но их «сигнализация» сработает. И есть лишь один способ ее обмануть.

Кай понимал, что он него ждут вопроса «какой же?», и решил из принципа его не задавать. Изольда выждала несколько секунд, а затем спокойно произнесла:

— Если я буду мертва.

— То есть? — опешил Кай. — Ты что, тоже хочешь стать зомби?!

— Нет, конечно. Зомби — это необратимо. А это… это тоже некромантия, но другая. Смотри.

Она протянула ему кинжал в простых деревянных ножнах. Бенедикт потянул за рукоять и обнажил длинное и узкое черное лезвие.

— Если вонзить его в сердце, он заберет жизнь из тела. Но именно заберет. Не уничтожит окончательно. Пока тело не начало разлагаться, жизнь можно вернуть. Если снова вонзить этот же кинжал в ту же рану.

— А если в другое тело? — заинтересовался Кай. — Живое или мертвое?

— То эффект будет точно таким же, как от удара обычным кинжалом. Переселиться в чужое тело таким образом нельзя. Иначе проблема бессмертия имела бы слишком простое решение.

— А если промедлить с возвращением…

— Тогда все. Окончательная смерть. Это будет видно по цвету клинка. Сразу же после того, как выпьет жизнь, он будет светиться красным. По мере того, как состояние тела будет ухудшаться, он будет тускнеть. Когда он вновь станет черным — значит, уже поздно, и сделать уже ничего нельзя. То есть кинжал после этого можно использовать снова, но уже с другим человеком.

— А если во второй раз промахнуться? Я не уверен, что попасть точно в ту же рану так просто. Особенно если это придется делать на глазах у противника.

— Ювелирная точность не требуется. Плюс-минус пара дюймов… а там кинжал сам направит руку. Если же ударить совсем мимо сердца… ну, будет лишняя дырка в теле. Опять-таки, как от удара обычным ножом. Возможности попробовать еще раз это не отменяет, но лечить новую рану придется потом, как самую обычную — если она вообще не окажется смертельной.

— А если все сделать правильно, то рана в сердце…

— Исцелится в момент извлечения кинжала.

— А человек, пока его жизнь заключена в кинжале… что-нибудь чувствует? Осознает?