Лекарство от любви - [37]

— Пустяки, это ничтожный порез. Затянется сам за считанные часы.

— Ну хорошо. Промой хотя бы, иногда и маленькая ранка может загноиться…

— Изольда, — усмехнулся он, — я не ребенок, а ты не моя мать.

— Нет, — согласилась она, — но у меня на тебя большие планы, и мне не нужны неприятные неожиданности. Строго говоря, мне не нужны никакие неожиданности — никогда не понимала людей, находящих удовольствие в сюрпризах. Всегда настаивала, чтобы отец заранее сказал, что подарит мне на день рожденья… Ну что ж, пошли ужинать. Не жалеешь, что мы не сделали это сначала? Зрелище было не слишком аппетитным.

— У меня крепкий желудок, — заверил ее Кай.

— У меня тоже. Когда каждый день видишь в зеркале то, что вижу я, иначе и быть не может. Ладно, идем.

Два дня спустя Изольда позвала его на ужин на пару часов раньше обычного. Кай никогда не жил по расписанию, но все же поинтересовался, чем вызвано это отклонение от ставшего уже привычным распорядка.

— Я уезжаю, как только стемнеет, — ответила она, аккуратно цепляя вилкой кусочек запеченной рыбы. (Изольда вообще ела очень аккуратно, несмотря на изуродованный рот.)

— Куда? — удивился Кай. Он ждал, что Изольда со дня на день перейдет в наступление на Империю, но вот эта произнесенная будничным тоном фраза никак не вязалась с началом похода по завоеванию мира.

— Хочу навестить Кербельсбург, — сказала она все так же буднично.

— Зачем? — Кай, конечно, понимал, что будет со всяким городом, который «навестит» Изольда. Но зачем брать этот город, совсем не ключевой в стратегическом смысле, до начала основной кампании? Изольда могла бы просто спокойно проехать мимо в ходе общего наступления… Впрочем, в ее случае все традиционные представления о военной стратегии вообще летят к демонам.

— Я тебе подарю умирающий город, — улыбнулась она. Впрочем, из-за особенностей ее лица трудно было отличить улыбку от кривой усмешки.

— Ты что, восприняла мое стихотворение настолько всерьез? — опешил Кай.

— Мне вообще давно нравятся твои стихи о мертвых городах. И «Мертвый город спускается к морю с холмов», и «Когда твоя нация сгинет в кровавом чаду…» Никогда не была ни в одном, но я так и видела, как брожу по этим пустым улицам и площадям, где на балконах растет трава, эхо шагов гулко отражается от растрескавшихся плит и ветер скрипит одиноким ставнем… Помню, как меня поразила идея о том, что, возможно, весь смысл существования человечества — только в том, чтобы оставить после себя живописные руины:

И люди нужны лишь затем, чтобы кануть во тьму,

Оставив планете свой город, свой каменный остов…

Так участь полипов совсем безразлична тому,

Кто смотрит в закатных лучах на коралловый остров.

Хотя и непонятно, кто бы мог оценить их живописность в обезлюдевшем мире. Может ли красота быть самоценной, или она только в глазах смотрящего? Вроде бы очевидным кажется второе — уж кому, как не мне, это знать! — но есть ведь и объективные, математические законы гармонии…

— Хмм… не следует все же принимать стихи так буквально и путать лирического героя с автором. С одной стороны, мне бы хотелось остаться последним человеком на земле и бродить по мертвым городам, но с другой — я вовсе не хочу гибели цивилизации. И ты ведь, я надеюсь, не собираешься истреблять население Кербельсбурга ради удовольствия побродить по опустевшим улицам?

— Нет, конечно. Я просто велю им уйти в горы. Нам нужны новые кузницы и мастерские — и те, кто будет все это обслуживать.

— Так ты хочешь опустошить Кербельсбург для себя или для меня?

— Для нас обоих, — она вновь улыбнулась.

— Значит, я еду с тобой?

— Нет. Ты остаешься. Я пришлю за тобой позже.

— Почему?

— Я сказала «обоих», но не сказала «одновременно», — на сей раз она явно усмехалась. — Мне казалось, ты любишь одиночество? Я, между прочим, тоже… хотя и редко могу себе его позволить.

— А еще ты не хочешь оказываться со мной рядом за пределами замка, — констатировал Кай. — Все еще не доверяешь?

— Если бы я тебе не доверяла, зачем бы стала рассказывать об этой тайной операции? О моем отъезде, между прочим, будут знать лишь несколько человек. Для всех прочих я по-прежнему в замке.

— Ах да. Не зря же ты едешь на ночь глядя. Но почему? Что может тебе грозить, если ты отправишься в открытую?

— Они увидят меня через птиц и успеют увести людей из города прежде, чем те станут моими.

— Действительно, я должен был сам сообразить, — сконфузился Кай. — Значит, ты собираешься ехать только по ночам?

— И в утреннем тумане.

— Совсем одна?

— Возьму с собой двух-трех человек. Все же магия магией, но, скажем, от оступившейся лошади никто не застрахован.

— Вот-вот, только что хотел сказать тебе то же самое. Тем более ночью и в тумане.

— Рада, что наши мысли совпадают, — снова улыбнулась-усмехнулась Изольда. — Хотя буду еще более рада, когда они не совпадут. Иначе зачем ты мне нужен? Свои собственные мысли я знаю и так.

— Например, они не совпадают в том, что я не хочу оставаться здесь один. Я уже второй день ношу под курткой кольчугу, если ты не заметила. (Она не могла не заметить, разумеется — именно по ее приказу кольчуга была доставлена Каю). Которая защитит от ножа, но не от арбалета с близкого расстояния, и в любом случае прикрывает только торс.