Лекарство для разума - [14]

«Что это я, в самом деле? Далеко еще до старости. Будут новые дела и возможности проявить себя, и приключения, чего доброго, к Мерлину их», — ободрил себя Дик и настроился по команде схватиться за старое велосипедное колесо.

Магнит для иголки в стоге сена

В транспортном отделе ничего не изменилось. Колдомедик, обследующий вновь прибывших, смотрел не на них, а на показания приборов, кивал сам себе и махал, чтоб шли дальше. Если бы не эта процедура, Дик мог бы легко представить, что никуда не уезжал, и все приключения ему приснились. Этому не сильно помешало бы даже то, что экспедицию лично встречали не только Карасума, но и сам Петерсон, чего, шепнули Дику, никогда раньше не случалось.

Дик принял поздравления, выразил благодарность за внимание к своей скромной персоне и, продемонстрировав высокому начальству толстую стопку исписанных пергаментов, по распоряжению передал их работнице типографии. Общая беседа притом особо не складывалась — типичное состояние, когда ты уже не там, но еще и не здесь. Молодому колдуну пока с трудом верилось, что завтра, а может даже сегодня он приступит к работе в обычном режиме своего отдела.

О том, что на сегодня все дела отменены, Петерсон объявил перед выходом из транспортерной, когда колдомедик пропустил всех членов экспедиции.

— Корреспонденты приехали, — осчастливил главный шеф. — Я настоял, что им будет удобнее общаться с вами за столом. Надеюсь, никто не заблудится по дороге в банкетный зал?

Дик усмехнулся: в этом смысле порядки здесь ничем не отличались от «Хогвартса». У него не было времени ни на желание увильнуть, ни на робость перед репортерами, и в зал он в числе прочих вступил под аплодисменты собравшихся. Здесь подготовили достойную встречу! Коллеги опередили репортеров, принялись наперебой подбегать и здороваться за руку. Щелкали затворы, вспышки то и дело ослепляли. И впоследствии Дик надеялся, что ни одна камера не зафиксировала момент, когда его накрыло шоком пополам с диким желанием расхохотаться над самим собой.

Никогда рядом с Рики сознание опасности не было настолько сильно, а теперь к нему отчего-то добавилось бдительное чувство, будто его подкупают. Но определенно, он столкнулся с хоркруксом здесь, в этой комнате.

Соображение, что не следовало никуда уезжать, впрочем, безнадежно опоздало. Дик сделал все от себя зависящее, чтоб дать сносное интервью, он даже попытался найти повод, чтоб прямо сейчас обойти зал по периметру, а заодно и между столами, с вредноскопом на запястье. И он злился на самого себя, поскольку сознание опасности сделало его, что называется, плохим прибором, не способным уловить усиление, ослабление и тем более источник угрозы.

В общем, возвращение прошло на ура. Его задумчивость списали на грандиозные планы, поскольку Дик имел неосторожность хмыкнуть, якобы с намеком, когда соглашался, что в экспедиции многому научился. В последующие дни коллеги подшучивали, а корреспонденты то и дело отвлекали от работы, просили объяснить смысл текущих действий, выискивая в них, судя по всему, двойной подтекст.

С одним из тружеников пера Дику довелось столкнуться отдельно. Произошло это, когда, отлынивая от работы, Дик собирался закончить начатое с вечера письмо для Доры — пока единственное письмо, где излагал все честно и обстоятельно. Понятно, это, а также то, что мистер Смит трудился в «Ежедневном пророке», поначалу отнюдь не расположило Дика к беседе. Он, правда, удивился, отчего Смит не захватил ни перо, ни блокнот. Корреспондент остановился напротив, созерцая стол ассистента-испытателя и все, что на нем.

— Должен заметить, юноша, дома будут рады узнать, что Вы так усердно работаете. Гарри сказал, что из всех друзей его крестника — Вы понимаете, о ком я — Вы как будто наименее амбициозны.

— Вы близко знаете Гарри Поттера? — настороженно уточнил Дик.

— Мы вместе учились. Я состоял в Армии Дамблдора, — отрекомендовался корреспондент и красноречиво поглядел на стул.

— Конечно, садитесь, — засуетился Дик, параллельно соображая, какой тон в этот раз будет верным. Его впервые, как ни странно, посетило предположение, что после школы приглядывают не только за Рики. Но здесь об этом никто не предупрежден, иначе Карасума не позволил бы ему попасть в экспедицию, где предполагалась столь ценная для Лорда возня с древностями.

Еще Дик старался прицениться к мистеру Смиту так, чтоб тот не заметил. Будь на его месте сейчас сам Поттер, Дик без колебаний поделился бы с ним опасениями насчет хоркрукса. А Смит кто — друг Гарри Поттера или, прежде всего, газетчик?

— Я брал интервью у Ваших родственников, — огорошил его корреспондент. Он повозился в кармане, вынул оттуда письмо и протянул Дику. — Надо сказать, они этого не ждали. Зато Ваш дядя Роджер очень горд, что подарил Вам метлу, на которой Вы участвовали в первых дуэльных матчах. Хорошая, кстати, традиция...

Первым побуждением Дика было выразить возмущение; хотя, конечно, от прессы иного ждать нельзя, но ему вовсе не понравилось, что беспокоят его родителей. Да еще дядя со своими глупостями, и вообще не хватало только, чтоб перетрясли всю его, Дика, славную школьную биографию. Хоть бы директору Дамблдору не вздумалось обнародовать отчеты Клуба! Мистер Смит сразу сделался в глазах юноши на редкость несимпатичным субъектом. Но Дику ему даже ответить не довелось.