Лекарь - [28]

— Чем, чем, смертью пахнет, — Он повел носом, сморщился и чихнул. Заразой какой-то пахнет.

— Вот про это я тебе и говорю, если бы он умер, дня три назад вонь стояла бы на всю улицу и его бы давно сволокли на кладбище. — С этими словами я подошел и присел рядом с мертвецом. Спустив рукав галабеи, ухватил за плечо и перевернул. Я выпрямился и отошел на шаг назад. — Смотри Ибрагим, я прав оказался, он умер от болезни, а не от чего-то другого. Скуластое лицо, в муке искаженный рот, обветренные потрескавшиеся губы в капельках засохшей крови, белки закатившихся глаз. И над всем этим плыл запах гниющего мяса. Отойдя ещё на шаг назад, распахнул халат, открыл поясную сумку, достал оттуда склянку с притертой крышкой с хлебным вином внутри. Рулончик чистого полотна в ладонь шириной, размотал его и разделив на две части, полил каждую из склянки, на что Ибрагим следивший за каждым моим жестом проворчал — что лучше это выпить чем так выливать.

Я протянул ему одну полоску, обмотай лицо, особенно рот и нос, дыши через неё. Быстрыми движениями намотал себе, в нос ударила едкая вонь от вина, я сделал пару вдохов ртом и быстро притерпелся, перестал замечать. Повернулся глянуть как дела у Ибрагима и чуть не рассмеялся, он обмотал лицо оставив крохотную щелку для глаз и походил сейчас на мумию, которую я видел в Каире.

Вернувшись к трупу, приступил к осмотру. За ушами, вздутия, прощупываемые и видимые, на груди язвы с потеками гноя. Мне стало зябко от всего этого. И когда я, сняв с мертвеца халат посмотрел на его подмышку, то отшатнувшись назад, чуть не упал, Ибрагим придержал. Крупные размером со сливу, налитые, и готовые лопнуть от гноя внутри, язвы.

Я вскочил, крикнул Ибрагиму — Бежим отсюда, бросился бежать. Ошарашенный моим стремительным бегом Ибрагим какое-то время тащился следом, потом остановился и, дернув за рукав, сумел остановить и меня. — Что там такое? От чего мы бежим?

Я стоял, нагнувшись, облокотившись на колени, тяжело переводя дыхание, забег в повязке, это что-то. Поднял вверх руку показывая, что сейчас скажу. Немного отдышавшись, выдохнул на одном дыхании. ЧУМА!

Потом сорвал с лица повязку и стал скатывать ее, что бы убрать в сумку, Ибрагим, глядя на меня, проделал то же самое. Протянув мне рулон, спросил, — И что теперь делать будем.

— Ибрагим ответь мне на один вопрос, Ты, болел чумой? — Я смотрел на него во все глаза. И к моему великому облегчению он кивнул, а потом сказал — Да.

— Знаешь Ибрагим я убегал так быстро только потому что не знал болел ты или нет.

— А что это изменить может?

— Только то что ты теперь не заболеешь, и сможешь мне помогать, нам надо вернуться и я должен сделать одну вещь. Я должен взять немного плоти от этого мертвеца, а потом мы как можно быстрей пойдем Юсуфу, надо его предупредить и бежать с этого города как можно дальше.

— Дался тебе этот урод, — Ибрагим зло сплюнул на землю.

— Урод, не урод, но с его помощью и деньгами мы спокойно дойдем до любого города, не будем тащиться в общей толпе беглецов, когда все побегут отсюда. Пошли. — И мы двинулись обратно.

Я уже почти закончил со всем тем, что мне надо было сделать, как по улочке загрохотали подкованными сапогами, стражники эмира. Увидев нас стоящих возле распростертого тела, они не слова не говоря, стали окружать нас, выставив вперед копья. Потом, видимо старший, спросил — кто мы такие и что здесь происходит.

Ибрагим, оглядев весь десяток этих вояк, покачал головой, поманил его к себе и, наклонившись к уху, прошептал на ухо, только одно слово. Я никогда в жизни не видел, что бы толстяки так бегали. А то, что они кричали на ходу, повергло меня в растерянность.

Ибрагим проводил взглядом, убегающую свору шакалов, повернулся ко мне, — Быстро к Юсуфу.

Когда мы добрались до его дома, весь Химс уже бурлил. Ибрагим забарабанил в ворота и громко закричал, требуя открыть, с той стороны призвали на его голову всех шайтанов и посоветовали проваливать прочь. Ибрагим, пообещал отрезать уши, вырвать ноги и руки.

Они бы долго еще припирались бы, пока не раздался голос Юсуфа приказавшего привратнику открыть ворота. Раздался скрежет отодвигаемой щеколды, и со скрипом стала открываться створка. Ибрагим не стал ждать, пока она откроется до конца, ухватившись, рванул на себя, выдернув привратника на улицу. Одной рукой перехватил его, развернул спиной к себе, и дал пинка под зад, от которого бедняга долетел до соседней стены. Ухватил меня за рукав, затащил во двор и закрыл калитку перед носом у бедолаги. Не обращая внимания на крики доносящиеся с улицы мы пошли в дом. Юсуф встретил нас во внутреннем дворике, стоял на небольшом приступке, что бы казаться выше ростом, за его спиной были два эфиопа, державшие обнаженным оружие. — Господин Ибрагим, Господин Мухаммад, что вы себе позволяете, как вы смеете врываться в дом почтенного человека и тревожить его покой. Ваши деньги, господин лекарь, ждут вас, как и было оговорено. Я благодарю Вас за то, что вы сделали для меня и госпожи Латифы. — Он сделал жест, более достойный эмира, чем простого воина, или купца или ….

От стены отделился человек небольшого росточка, перекатываясь на своих маленьких ножках, он подкатился ко мне и протянул приятно зазвеневший кожаный мешочек.