Лёка. Искупление - [9]
Она с силой оттолкнула от себя вопящую тетку. Ничего страшного не произошло – та просто плюхнулась назад на свой стул, но тут ножка стула подломилась, и особа растянулась на полу.
Дальнейшее Лёка помнила смутно. Тетку поднимали, перед ней лебезили и извинялись, она орала на весь зал, требовала телефон, чтобы позвонить мужу.
Управляющий притащил Лёку в подсобку.
– На твое барахло! – Он швырнул Лёке ее документы. – И вали отсюда!
– Почему?! Я ничего не сделала! Я просто защищалась! Она хотела меня ударить!
– Да ты знаешь, кто это такая?! Это жена Саши Бешеного, бандита. Месяца два назад в ресторане «Рассвет» какой-то официант что-то не то ей сказал, так его отлупили – в больнице лежал! Он ей просто два слова сказал и таких люлей получил! А ты ее ударила!
– Я?! Я ее не била! Она сама упала!
– Как же – сама! Бегом отсюда, через черный ход! Она уже позвонила!
– А деньги за два дня? Я ведь заработала?..
– Какие деньги?! Пулей отсюда, остолопка!
И Лёка побежала, побежала через черный ход. Там было темно и пахло тухлятиной, ноги попадали мимо ступенек, отлетел каблук. Пришлось убегать, как Золушка, босиком, с одной туфлей в руке. Почему-то ни один из кандидатов в «принцы» даже и не думал ее догонять.
Потом Талька рассказала, что в казино на самом деле приезжали какие-то люди, хотели с Лёкой «побеседовать». Уму непостижимо, как управляющему удалось убедить Сашу Бешеного, что он взял на работу официантку, не спросив у нее документы, и теперь не знает, где ее искать. Прошли годы, и Лёка поняла, что Бешеный просто устал от скандалов, которые устраивала его жена, и Лёку не нашли потому, что не очень-то и хотели найти.
А тогда она перепугалась сильно. Две недели прожила дома у однокурсницы – боялась, что люди Саши Бешеного приедут в общежитие. Но те не приехали. У Тальки, правда, несколько раз спрашивали, не знает ли она полоумную официантку, которая избила богатую клиентку. Но Талька не выдала, сказала, что не знает. Лёка была ей за это очень благодарна. Наверное, жутко было отвечать на вопросы бритых дядек со зверскими рожами в малиновых и зеленых пиджаках, убедительно врать и не показывать, как у самой трясутся поджилки!
Так все и закончилось. С тех пор, конечно, Лёка и думать не могла, чтобы работать в каких-то ресторанах или казино. Несколько лет она боялась даже просто появляться там, где могла столкнуться с женой Саши Бешеного.
Эх, вот же проклятый характер! Может, именно тогда она упустила свой шанс? Может, если бы она тогда умерила свои амбиции, судьба ее сложилась бы иначе и она сейчас не торчала бы в этой занюханной фирмочке?
Или это был не шанс? Или она зря отказалась торговать косметикой в ЦУМе, рассудив, что это чисто бабский отдел и свободный мужик туда может заглянуть только спьяну? И ошиблась! Знакомая – Валька Ткаченко – именно там богатого мужа подцепила. Он пришел покупать маме французские духи ко дню рождения – бывает же такое! Теперь Валька живет в особняке, а Лёка ютится в общаге.
Или она сделала ошибку, когда отказалась поступать в аспирантуру? Может, это был ее шанс? Хотя разве ж это шанс? Она на днях встретила свою одногруппницу, которая осталась на кафедре. Усталые глаза, немодная прическа, старая кофта… Какой уж это шанс! Это все равно что вернуться в Штыбово и работать школьной учительницей биологии. Ну, или почти все равно.
Неужели то, что у нее есть сейчас, – навсегда? Вот этот стол у пыльного окна, а рядом идиотское денежное дерево, от которого ни денег, ни удачи, и писк воробьев за окном? Картонные ящики, всю жизнь – картонные ящики?.. Неужели она проторчит в этой фирмочке до старости? Когда же она упустила свой шанс? Когда?!
– Эй, Лёка? Ты что, заснула?
Голос Сашки вывел ее из оцепенения.
– Что? Да нет, просто задумалась. Не обращай внимания.
Сашка кивнул. Разговор оборвался.
Между тем начинался рабочий день. Лёка сварганила себе кофейку и, похлебывая ароматную жидкость, взяла с Сашкиного стола мобильный телефон – общий, офисный.
Она полистала телефонную записную книжку, нашла нужный номер и позвонила в Новостахановск.
– Алло, Геннадий Михайлович, здравствуйте, – заговорила она медовым голосом, когда на том конце ответили. – Это из фирмы «Суперупаковки» вас беспокоят.
– Это из Большеграда? – уточнил тяжелый голос в трубке.
– Да, из Большеграда, – подтвердила Лёка. – Я прислала вам наше коммерческое предложение, и мы с вами договорились обсудить все сегодня с утра, и…
– Да, я помню, – нетерпеливо перебил ее голос. – Вы предлагаете ящик шестнадцатого ГОСТа, картона марки КГ, по тридцать две копейки за штуку, да?
– Да, – Лёка даже кивнула, хотя собеседник и не мог ее видеть. – Вообще-то у нас есть все основные размеры ящиков, любых ГОСТов, какие только захотите, к тому же мы можем делать эксклюзивные…
– Все это понятно, – опять перебил ее собеседник. – Вот только у меня на столе еще три коммерческих предложения, и у всех одно и то же – шестнадцатые ящики, марка КГ и цена, как у вас, тридцать две копейки! Вы используете нашу бумагу или польскую?
– Нашу, – ответила Лёка. – Большеградской бумажной фабрики.
– И у других – бумага из Большеграда, – сообщил голос. – Так что всё, как у вас, и мне нет смысла отказываться от проверенных поставщиков и начинать работать с вами. Снизьте цену хотя бы на две копейки, тогда мне будет интересно.
Эта книга перевернет ваше представление о людях в форме с ног на голову, расскажет о том, какие гаишники на самом деле, предложит вам отпущение грехов и, мы надеемся, научит чему-то новому.Гаишников все ненавидят. Их работа ассоциируется со взятками, обманом и подставами. Если бы вы откладывали по рублю каждый раз, когда посылаете в их адрес проклятье – вслух, сквозь зубы или про себя, – могли бы уже давно скопить себе на новую тачку.Есть отличная русская пословица, которая гласит: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива».
Чем старше становилась Аделаида, тем жизнь ей казалась всё менее безоблачной и всё менее понятной. В самом Городе, где она жила, оказывается, нормы союзного законодательства практически не учитывались, Уголовный кодекс, так сказать, был не в почёте. Скорее всего, большая часть населения о его существовании вовсе не подозревала. Зато были свои законы, обычаи, правила, оставленные, видимо, ещё Тамерланом в качестве бартера за городские руины…
О прозе можно сказать и так: есть проза, в которой герои воображённые, а есть проза, в которой герои нынешние, реальные, в реальных обстоятельствах. Если проза хорошая, те и другие герои – живые. Настолько живые, что воображённые вступают в контакт с вообразившим их автором. Казалось бы, с реально живыми героями проще. Ан нет! Их самих, со всеми их поступками, бедами, радостями и чаяниями, насморками и родинками надо загонять в рамки жанра. Только таким образом проза, условно названная нами «почти документальной», может сравниться с прозой условно «воображённой».Зачем такая длинная преамбула? А затем, что даже небольшая повесть В.Граждана «Кровавая пасть Югры» – это как раз образец той почти документальной прозы, которая не уступает воображённой.Повесть – остросюжетная в первоначальном смысле этого определения, с волками, стужей, зеками и вертухаями, с атмосферой Заполярья, с прямой речью, великолепно применяемой автором.А в большинстве рассказы Валерия Граждана, в прошлом подводника, они о тех, реально живущих \служивших\ на атомных субмаринах, боевых кораблях, где героизм – быт, а юмор – та дополнительная составляющая быта, без которой – амба!Автор этой краткой рецензии убеждён, что издание прозы Валерия Граждана весьма и весьма желательно, ибо эта проза по сути попытка стереть модные экивоки с понятия «патриотизм», попытка помочь россиянам полнее осознать себя здоровой, героической и весёлой нацией.Виталий Масюков – член Союза писателей России.
Роман о ЛЮБВИ, но не любовный роман. Он о Любви к Отчизне, о Любви к Богу и, конечно же, о Любви к Женщине, без которой ни Родину, ни Бога Любить по-настоящему невозможно. Это также повествование о ВЕРЕ – об осуществлении ожидаемого и утверждении в реальности невидимого, непознаваемого. О вере в силу русского духа, в Русского человека. Жанр произведения можно было бы отнести к социальной фантастике. Хотя ничего фантастичного, нереального, не способного произойти в действительности, в нём нет. Скорее это фантазийная, даже несколько авантюрная реальность, не вопрошающая в недоумении – было или не было, но утверждающая положительно – а ведь могло бы быть.
Если вам кто-то скажет, что не в деньгах счастье, немедленно смотрите ему в глаза. взгляд у сказавшего обязательно станет задумчивый, туманный такой… Это он о деньгах задумается. и правильно сделает. как можно это утверждать, если денег у тебя никогда не было? не говоря уже о том, что счастье без денег – это вообще что-то такое… непонятное. Герой нашей повести, потеряв всех и всё, одинокий и нищий, нечаянно стал обладателем двух миллионов евро. и – понеслось, провались они пропадом, эти деньги. как всё было – читайте повесть.
Рут живет одна в домике у моря, ее взрослые сыновья давно разъехались. Но однажды у нее на пороге появляется решительная незнакомка, будто принесенная самой стихией. Фрида утверждает, что пришла позаботиться о Рут, дать ей то, чего она лишена. Рут впускает ее в дом. Каждую ночь Рут слышит, как вокруг дома бродит тигр. Она знает, что джунгли далеко, и все равно каждую ночь слышит тигра. Почему ей с такой остротой вспоминается детство на Фиджи? Может ли она доверять Фриде, занимающей все больше места в ее жизни? И может ли доверять себе? Впервые на русском.