Лёка. Искупление - [7]

Почему же так случилось? Когда же она прощелкала клювом-то? Или у нее вообще не было шанса? Нет, не может быть – шанс есть у каждого! Вот и в журналах так пишут. Или все-таки шанс есть не у каждого – и журналы врут?

Лёка взглянула на часы – было без пяти девять. Скоро все припрутся – Сергей Николаевич не терпел опозданий. Сам-то он приезжал, когда ему вздумается, но мог явиться и ровно в девять, проверить, все ли на месте. В этом случае тех, кто посмел опоздать, ждал грандиозный скандал.

Лёка открыла сумочку, достала оттуда маленькое зеркальце и всмотрелась в свое отражение.

Макияж был четкий, и все-таки Лёка осталась недовольна: как ни красься, а сделать из ненавистных двадцати семи хотя бы двадцать один ну никак не получается! Вот они – опустившиеся уголки губ, и это выражение постоянного разочарования, и морщина, прорезавшая лоб. А еще вечные темные круги под глазами. Круги появились в годы студенчества, когда у нее начались проблемы с почками, и этих кругов оказалось достаточно, чтобы напрочь уничтожить все очарование ее лица. Теперь даже сама Лёка вынуждена была признать, что постепенно превратилась из очень красивой девчушки в даму средних лет, причем в даму не более чем просто симпатичную. И это ведь только начало, блин! Что станет с ней, когда пройдут следующие десять лет? Нет – когда пройдет пять?!

С личной жизнью у Лёки тоже не заладилось – она так и не вышла замуж. Десять лет назад мысль о том, что она – красавица-раскрасавица, умница-разумница – может быть никому не нужна, показалась бы Лёке просто смешной. Она была уверена, что найдет «принца», и не какого-нибудь, а самого лучшего. А вот поди ж – прошли годы, «принца» нет и, что самое ужасное, не предвидится!

Нет, губы все-таки стоит подкрасить. Нужно успеть до прихода Сашки и Дениса, с которыми она делит малюсенький кабинет.

Лёка терпеть не могла краситься при мужчинах.

Она начала рыться в сумочке, но помада никак не находилась. Лёка была аккуратистка, но в сумочке у нее почему-то всегда творился бардак. Вместо помады рука нащупала какой-то кусок плотной бумаги. Лёка вытянула – фотография. Старая фотография, девятилетней давности, на которой жизнерадостно улыбались сама Лёка и худенькая элегантная девушка в безупречной белой блузке и жакете цвета золота.

Лёка повертела фото в руках – а это как в сумочку попало?

Стукнула дверь, и в комнату влетел Сашка. Должность, которую он занимал, называлась громко – коммерческий директор. Но, по сути, Сашка был такой же бесправной офисной мелюзгой, как и сама Лёка. Только хозяин, суровый и требовательный Краснокутский, был здесь настоящим начальством.

С Сашкой у Лёки установились приятельские отношения.

– О, привет! – весело сказал Сашка. – С днем рождения тебя!

Лицо Лёки вытянулось от изумления, она захлопала подкрашенными, поредевшими за последние годы ресницами, затем все поняла и покачала головой.

– Здрасьте тебе, Сашка! Что с памятью? У меня день рождения двадцатого июля, а сейчас двадцатое июня! И когда ты запомнишь?

Директор звонко хлопнул себя ладонью по лбу.

– Вот же память, зараза! Вечно все путаю! – Сашка развел руками. – Нет, кое-что помню. Клятву пионеров, например, хоть сейчас без единой ошибки расскажу. Или «Песню о буревестнике» пролетарского писателя Максима Горького. «Над седой равниной моря ветер тучи собирает!» Вот зачем, спрашивается, мне помнить наизусть «Песню о буревестнике»? А засела, зараза, в голове накрепко. Лучше бы я помнил наизусть домашний телефон Краснокутского.

– Или когда у меня день рождения! – вставила Лёка.

– Или твою днюху, – согласился Сашка, именуя «днюхой» упомянутый праздник. – Но ты не думай – через месяц обязательно тебя поздравлю! – пообещал он. – С тебя торт!

– Торт мне уже сейчас начинать делать? – елейным голосом уточнила Лёка.

На самом деле ей хотелось, чтобы все, а главное – она сама – забыли, что ей уже двадцать семь, через месяц будет двадцать восемь и она полная неудачница!

– Можешь и сейчас! – милостиво разрешил Саша. – Но чтобы к днюхе свежим остался! О, а это у тебя что?

Лёка протянула Сашке фотографию.

Сашка посмотрел на нее.

– Та-ак. Ну, тебя я узнаю́, – сказал он. – А это что за барышня?

– Талька, – ответила Лёка.

– Как?! – изумился Саша.

– Ви-та-ли-я, – по слогам ответила Лёка. – Так ее назвали родители. Ну а друзья называли Талей или Талькой. Мы в одной комнате в общаге жили.

– А в чем это она?

– Форма такая, – ответила Лёка. – Она в казино крупье работала.

Сашка присвистнул.

– Наверное, хорошие деньги получала! А ты чего же в казино не пошла? Не хотелось или не взяли?

– Не хотелось, – отрезала Лёка.

На самом деле хотелось, еще как хотелось!

После первого курса, когда лютое безденежье совсем достало, Лёка и Талька подались на курсы крупье. В то время это было едва ли не единственной возможностью и учиться, и хорошо зарабатывать.

Стать крупье Лёке не удалось, и это был вообще первый случай, когда Лёку куда-то не взяли. Желающих надеть золотого цвета жакет оказалось так много, что всем пришлось пройти короткие курсы с экзаменами. Уже на этих курсах выяснилось, что у Лёки не очень умелые руки – как ни старалась, у нее не получалось тасовать колоду как мастерски, ловко и эффектно, как у той же Тальки. И шарик на рулетке кидать так, чтобы попал куда нужно, тоже не получалось. И в уме она считала не всегда правильно.