Легкое пламя. Триллер для двоих - [33]
6. Вы писали много о серебряном веке, о Цветаевой, Ахматовой, Маяковском, Есенине, и немало времени посвятили работе над Сэлинджером?
Он меня не сразу к себе допустил этот Сэлинджер, надо сказать! Я написала книгу, названную «учебное пособие к роману Сэлинджера «Над пропастью во ржи», комментарии, которых, опять-таки, были полностью воссозданы реалии того времени, так же вышли статьи по рассказам его и военным произведениям, которых очень мало и которые не переиздавались, как известно. Сэлинджер для меня важен, прежде всего, как автор, который изобретает свой собственный язык, совершенно отличный от предыдущих поколений писателей. Устная речь, много нецензурных выражений и удивительная тонкость восприятия. Герой Холден многими анализировался, принято считать, что каждый ассоциирует себя с ним, но мне хотелось показать, что Холден это, прежде всего, прощание Сэлинджера с детством, его собственная борьба с собой. Ведь Сэлинджер воевал, входил в концентрационные лагеря, лечился после перенесенного стресса, и все равно, всю войну лелеял мечту о своем романе «Над пропастью во ржи». Его тонкость, чуткость, утонченность не есенинская, какая – то другая. Он ведь сам, целиком – в тех традициях литературных, против которых протестует.
Чарльз Диккенс, Томас Харди, Фицджеральд – Сэлинджер вырос на них, и пытается от них спрятаться, уйти, забыть… Рассказы удивительны, конечно, своей буддистской основой, рваностью, отсутствием причинно-следственных связей, нарушением канонов, на которых держалась литературы. В этом смысле, Сэлинджер очень музыкален, и отличен от традиций предшествующих поколений. Он как будто один из первых услышал новое время, почувствовал его, прожил. Мною любимые поэты серебряного века все ускользают, они слишком романтичны и прямы в страдании, искусстве, а Сэлинджер другой – он глубже, тоньше, как будто все, что он чувствует – скрыто, статично, но многомерно. Хлопок одной ладони, удары теннисного мяча об асфальт, эхо выстрела, звука которого вы не слышали. Это колоссальная мудрость, не только человеческая, но – художественная. Написать так, чтобы «мурашки по коже», но непонятно откуда!
7. О чем вы хотели бы написать в будущем году?
Снова очень хочется написать о Набокове. Я всегда рассказываю студентом о его романе «Ада». Это одно из самых поздних его произведений. Говорят, слишком продуманное, и как сказал один очень известных литературный критик и писатель «Зачем обманывать на пятистах страницах, достаточно было написать просто рассказ»! Это потому что Набоков слишком много там играет, столько сюжетов, линий, обрывов, пространственные субсистемы, все действие происходит в Америке с русскими топографическими названиями. Три языка повествования, столько аллюзий. Пруст, Шатобриан, Лев Толстой, Ветхий Завет на самом высоком уровне интерпретации. И все же я воспринимаю этот текст Набокова, как читаю Тургенева, как будто это роман о дачах, поместьях, осенних листьях, о чем-то таком юношеском. Забавно, ведь я знаю, что это выписанная тщательнейшим образом повествование, а читаю, как будто это от всей души написанная исповедь…В этом смысле, «Ада» – волшебная. Там тоже изобретен совершенно новый язык. Сюжет важен, но как первый уровень, потому как далее открываются невероятные глубины. Вас как будто бы текст поглощает, захватывает. Он настолько насыщен, что невозможно делать что-то, слушать музыку, отвлекаться. Набоков как будто ставит задачу не только победить время, но и полностью овладеть читателем, забрать его из реального мира. Четвертая часть романа называется «Ткань времени», Эта та часть, которую главный герой Ван пишет о времени. Это главный труд его жизни. Вот он пишет, рассуждает, приходит к выводу, что время одерживает победу над пространством, а потом его возлюбленная, Ада, смотрит на это все и говорит, что мы не можем знать, что такое время. Время это как…. И идет в тексте многоточие. Пауза. Вздох. Ада одним махом сметает, зачеркивает то, что Ван писал всю жизнь и говорит, что мы все равно не можем подобрать слово, чтобы выразить, что такое время… На этом многоточии текст и заканчивается. По-моему, Набоков писал эту главу два года… Волшебство в этой недосказанности. Несмотря на нарочитую доскональность, детальность, Набоков, как и Сэлинджер, обладает удивительной тонкостью восприятия.
Такой писатель не называет вещи впрямую, а как будто ускользает…. Знаете, как у Бертолуччи фильм «Ускользающая красота»?!
Нина Феликсовна Щербак: кандидат филологических наук (10.02.04 – Германские языки), филолог, MA in English Language Teaching, Lancaster, UK, преподаватель кафедры английской филологии и лингвокультурологии СПбГУ. Автор повестей и рассказов («Роман с филфаком»: «Звезда», 2010, другие рассказы: «Звезда, 2003; «Русские женщины глазами востока», «Эхо войны в творчестве Сэлинджера»: «Звезда, № 8-9, 2015, «Мерцающие сны», № 7, 2016), книги «Кумиры. Истории великой любви: любовь поэтов Серебряного века» (изд-во «Астрель-Аст»: 2012), книги «Конан Дойл: Шерлок Холмс. Лучшие повести и рассказы (вступительная статья и комментарии, М.: изд-во «Аст»: 2015), книги «Эрнест Хемингуэй. Праздник, который всегда с тобой. Старик и море» (Аст, 2016), учебного пособия «Роман Сэлинджера «Над пропастью во ржи»: Комментарии. Спб: РИО, 2015, книги «Сергей Есенин. Как с белых яблонь дым. Лучшие стихи и биография». М.: АСТ, 2017, книги «Рассекая волны. Из истории британской и американской литературы». Чехов, 2017, книги «Немного тени на желтом песке» (курс лекций «Современные лингвистические, психолингвистические, литературоведческие учения: точки соприкосновения и тенденции развития»). Чехов, 2017. Составитель более двух десятков поэтических сборников (вступ. статья и комментарии: Александр Блок; Поэты Серебряного века о любви; Лучшие стихи Золотого века о любви; Поэтессы Серебряного века; Марина Цветаева; Анна Ахматова и Марина Цветаева; Владимир Маяковский; Стихи и сонеты о любви, CПб.: изд-во «Астрель-Аст»: 2010-2012); Автор литературной версии киносценария «Танго втроем: В ритме разлуки», М.: т/к «Россия», Изд-во «Астрель», 2009. Автор сценария более 100 телепередач циклов «С-Петербург: Время и Место» (Гос. Премия РФ), «Неизвестный Петергоф» (т/к «Культура»). Живет в С.-Петербурге.
Поэтессы – еще опаснее, чем поэты. Страстные женщины, отдающие свои слова и чувства, возможно, проживающие несколько любовных историй одновременно…Стихи русских поэтесс обращены к мужчинам, женщинам, нередко – к вымышленным героям. Тем не менее именно личные переживания больше всего отражаются даже не в самих словах, а в ритме, музыке, даже паузах стихотворного произведения. Монолог с самой собой, нежная беседа, пылкие признания, ненависть, негодование, даже истерика – каждое движение души… Часто их скрытые желания, надежды и мечты воплощаются именно в строках, а не в реальной жизни…
«…все и всегда были влюблены: если не в самом деле, то хоть уверяли себя, будто влюблены; малейшую искорку чего-то похожего на любовь раздували из всех сил», – писал о своих современниках-поэтах Владислав Ходасевич. И действительно – поэты Серебряного века жили в любви, дышали любовью. Их сложные взаимоотношения не позволяли заглушить самое важное – способность чувствовать, ощущать мир, таким противоречивым, какой он есть. Анна Ахматова и Николай Гумилев, Георгий Иванов и Ирина Одоевцева, Владимир Маяковский и Лиля Брик, Сергей Есенин и Айседора Дункан – читая эти любовные истории, в какой-то момент становится жутко от одной мысли, что человек может одновременно пережить, испытать столько неоднозначных эмоций.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Бойтесь своих желаний, ибо они могут сбыться! Когда богач, красавец и мечта всех девушек Гоша Барковский предложил ничем не примечательной студентке Рите Тарасовой стать его подругой, ей следовало бежать от него со всех ног. Тогда она не поехала бы на дачу Барковских, не стала бы жертвой преступления, совершенного отцом Гоши, не потеряла бы счастье, семью и сам смысл существования… Монстры Барковские превратили жизнь девушки в череду сплошных бед – персональный фильм ужасов, и ей надо любой ценой остановить его…
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?