Легкое дыхание лжи - [43]

«Мы». Надо же, у них уже есть «мы». А мне Мила ничего об этом не сказала…

О чем еще не сказала мне сестричка?

…Роман оказался красивым парнем. Собственно, слово «красивый» ни о чем не говорит. Кому-то и пляжный жиголо без проблеска мысли на физиономии красавчик. Но этот парень был не просто хорош собой – на его лице, утонченном и одухотворенном, взгляду хотелось задержаться, вникнуть в него, изучить. С таким человеком я была бы рада разговаривать, обсуждать сложные мысли, находить общие интересы и… Ну, хотя бы дружить.

Однако он прилетел сюда ради моей сестрицы. Вот, стоит здесь, у нашего стола под яблоней, влюбленный и взволнованный, чертовски романтичный «юноша бледный со взором горящим». И взор, к слову, необычный: глаза у него немного разного цвета. Если мне не показалось при свечах, конечно.

Ужасно, но я завидовала Миле. Хоть и знаю, что чувство это дурное, недостойное. И дело совсем не в «белой» или «черной» зависти – я Миле зла не желала, как и никакому другому человеку на свете. Просто зависть сама по себе, даже самая «белая», действует разрушительно. Вместо того чтобы строить свою жизнь, свой путь, свою личность – ты сидишь и завидуешь чужим достижениям. Завидуешь – и пытаешься их развенчать, доказать себе, что это все фуфло, ненастоящее… И себя жалеешь, становясь и впрямь все более жалкой… Время только теряешь и настроение себе портишь.

Однако вопреки собственным здравым мыслям именно этим я и занималась. Я возмущалась тем, что невежественная девчонка сумела зацепить такого парня. Причем как – обманом! Сначала заманила, потом бессовестно прокатила – смылась со мной, ему даже слова не сказав! И он целый день сходил с ума от беспокойства!

Я сама не дурнушка и в тысячу раз умнее и образованнее, чем моя кузина. Только у меня таких парней почему-то нет даже на краю горизонта. Оттого, что я не умею лгать и актерствовать? Но чего же тогда стоят эти якобы умные парни, как Роман, если они не в состоянии распознать ложь?! Или они считают это очаровательным пустячком?!

Ха, саркастически улыбнулась я своим мыслям. Нет никакой высшей справедливости. Есть реальность, и смотри в оба, Настя: вот она какова! Раз таким парням, как этот, с красивым интеллигентным лицом, нравятся врушки, то… То у тебя, Настя, остается лишь два варианта: сделаться врушкой или перестать надеяться на счастье.

От этой мысли мне сделалось так обидно, так грустно, что я засобиралась спать. Точнее, размышлять о несправедливости мироустройства в кровати.

Неожиданно зазвонил мой телефон. Мама. Оказалось, кто-то проткнул шины на нашем «Фольксвагене». У нас есть гараж, но он далековато от дома, и папа вечером поставил машину у подъезда, чтобы с утра погрузить в нее полмиллиона вещей, срочно необходимых для дачи. И вот, нате вам, кто-то проколол два передних колеса. Даже запаска не выручит.

– Тебе повезло, Мила, – сообщила я, закончив разговаривать с мамой. – Утром прятаться не придется. У родителей машина вышла из строя.

– Что случилось? – без особого интереса спросила кузина.

Разумеется, какое ей дело до чужих неприятностей! Милу всегда занимала только она сама.

– Кто-то шины проколол.

– Да? Ой, как жалко! Так можно с утра не торопиться?

Наверное, я становлюсь злой от зависти, но я почему-то подумала, что Мила вполне могла подвигнуть кого-то из своих поклонников на это дурное дело. Ради своего комфорта на моей даче. А что, пока я ходила за вином, к примеру, она вполне могла сделать звонок. С нее станется.

Спрашивать я не стала – какой смысл? Мила правды все равно не скажет.

– Кровати с ящиками, а в ящиках белье, – произнесла я, поднимаясь. – Постелете себе сами, надеюсь.

И я ушла. А эти двое, казалось, только обрадовались моему уходу…

Роман (Ночь с пятницы на субботу)

Закончив разговор с отцом, Роман вскрыл очередную иномарку и направился в сторону МКАДа, чтобы затем свернуть на Рижское шоссе. Ехал аккуратно, соблюдая все ограничения скорости: он ни на секунду не забывал, что машину украл – ну, не то чтоб украл, а позаимствовал на время, – и внимание дорожной полиции ему ни к чему. А хотелось разогнаться под сто восемьдесят и долететь до Милы за несколько коротких мгновений…

Но пришлось вести себя смирно. Одно хорошо: дороги свободны – ночь.

Вскоре Роман увидел нужный указатель и, поглядывая в карту на смартфоне, некоторое время спустя свернул на улицу, указанную Милой: Яблоневая, дом 12. Номеров домов на карте не было, и Роман ехал медленно, всматриваясь в цифры на калитках.

Освещение было из рук вон плохим: фонарей мало, да еще не все горят. В скудном свете виднелись дачи – простые, почти все одноэтажные. Участки маленькие, не то что в деревне: даже у Андрюхиной бабушки участок был раза в два, а то и в три больше. Видимо, этот дачный поселок строился еще при СССР, когда всем давали заветные шесть соток. И еще одно отличие поселка от деревни: тут ложились поздно. Полпервого ночи, но множество окон светятся – у городских жителей другие привычки.

К слову, в доме, в котором сейчас находится Мила, свет обязательно горит, – значит, можно не вглядываться в номера тех домов, где темно.