Легкий способ наслаждаться авиаперелетами - [19]

К сожалению, змей страдает тем же недостатком, что и шляпа: он не может менять свою форму. Предполагаю ли я, что современные реактивные самолеты на самом деле могут изменять свою форму? Да, именно об этом я и говорю, это как раз то, что они делают. Эти изменения могут показаться несущественными; действительно, они настолько малозаметны, что многие пассажиры даже не знают, что это происходит. Но изменения и не должны быть значительными. Поля шляпы могут иметь подходящую форму для того, чтобы поднять ее в воздух, но форма шляпы сделает ее полет весьма хаотичным.

Стрела и дротик имеют идеальную форму для того, чтобы безошибочно достигать цели, но внесите небольшое изменение, удалите часть их оперения, и результат будет катастрофическим. Хвост самолета подобен перу дротика, он является одним из главных стабилизирующих механизмов, который обеспечивает устойчивость полета самолета.

В отличие от шляпы форма самолета рассчитана специально так, чтобы он поднимался в воздух и оставался в стабильном положении на протяжении всего полета. Я знаю, трудно поверить в то, что металлический предмет весом в несколько сотен тонн может взлететь и оставаться в воздухе. Я вам очень упрощенно объяснил, как и почему это происходит. На самом деле мы не нуждаемся в доказательстве того, что полет возможен, мы сами об этом знаем.

Было подсчитано, что в любой произвольно взятый момент в воздухе находится более полумиллиона самолетов.

Однако знание того, как и почему современные реактивные самолеты могут держаться в воздухе, поможет понять, почему они так надежны. Истинная причина не в их конструкции или огромной мощности двигателей, а в способности изменять форму и быть полностью управляемыми на протяжении всего полета. Именно этот феномен называется управлением.

Возможно, лучшего всего показать все это, описав

ТИПИЧНЫЙ ВЗЛЕТ.

10. Типичный взлет

В худшие прежние времена я делил все фазы полета на четыре четких страха:

1) взлет при полете туда;

1) посадка при полете туда;

3) взлет при полете обратно;

4) посадка при полете обратно.

Почему я это делал? Потому что общество мне настолько «промыло мозги», что заставило поверить, будто взлет и посадка — самые опасные этапы полета.

В мой первый проект анкеты были включены два вопроса, которые я впоследствии опустил:

1) форма передвижения;

2) какой этап полета вы считаете наиболее опасным?

По иронии судьбы ответ на первый вопрос был всегда утвердительным. Точно так же ответ на второй вопрос неизменно был одинаков: посадка и взлет. В чем здесь ирония? А в том, что, хотя каждый ответ кажется правильным, они противоречат друг другу. Если полет безопасен, то как тогда можно говорить, что опасны взлет и посадка? Фактически именно формулировка второго вопроса является причиной этой логической ошибки. Посадки и взлеты не опасны, и истина в том, что ни один из этапов полета не представляет собой риска.

Однако из-за того, что относительно небольшое число происшествий часто происходит именно во время взлета или посадки, наш одураченный мозг заставляет нас поверить в то, что эти маневры действительно опасны. Они не более страшны, чем начало движения и остановка поезда. Формулировка же вопроса создает впечатление, что полет на самом деле опасен.

Даже после того, как я научился спокойно переносить полеты, мы с женой всегда держались за руки во время взлета или посадки. А когда каждый взлет или приземление благополучно заканчивались, мы улыбались друг другу, словно пережили снежную лавину или ураган. Почему мы так себя вели? В конце концов, мы же не совершали подобного ритуала, пользуясь другими видами транспорта. Я знаю теперь, что лично я это делал потому, что искренне верил, что пережил некое весьма важное событие. Но почему такая потребность возникла у Джойс, которая утверждала, что никогда не страдала от страха перед полетами?

Мы по сей день сохраняем этот ритуал. Не могу сказать за Джойс, но я делаю это не из-за страха при взлете или посадке, а потому, что это стало милой, любимой привычкой, напоминающей мне о тех временах, когда я не столько держал ее руку, сколько едва не ломал ей пальцы. Джойс говорит, что она не боится полетов потому, что если мы умрем, то, по крайней мере, умрем вместе. Я нахожу это утешительным и лестным, но сам факт, что мы не держимся за руки, когда садимся в автобус или на поезд, означает, что она, должно быть, видит значительно больше возможностей умереть во время взлета или посадки.

Давайте теперь объясним, что делает взлет и посадку совершенно безопасными. Вы благополучно вырулили к главной взлетной полосе. Двигатели уже запущены, их только что проверили, как и весь самолет. Капитан увеличивает обороты двигателей и затем отпускает тормоза. Самолет начинает разбегаться по взлетной полосе. Он достигает той скорости, когда вы инстинктивно чувствуете, что самолет должен взлететь. Но он не взлетает. Вы понимаете, что что-то идет не так. И вот тогда вы начинаете сожалеть, что вы взяли с собой клюшки для гольфа, и беспокоиться, хватит ли взлетной полосы. Вы обнаруживав те, что сами пытаетесь физически поднять самолет. Вам хочется закричать всем пассажирам: