Легкий привкус измены - [29]

Это была прежняя К. Каким-то звериным чутьем он постиг, что К. не притворяется, не разыгрывает невинность: может быть, она и была с другим мужчиной все это время, но сейчас, в эту минуту, она была с ним, она была его женщиной, он готов был прозакладывать за это собственную жизнь. И каким-то чудом, каким-то неимоверным усилием воли ему удалось удержаться от стоявшего в горле не то отчаянного, не то торжествующего вопля, и вполне естественно ответить:

- Да нет, ничего особенного. Сосед попросил с ремонтом помочь, обещал заплатить неплохо.

Виктор и впрямь был мастеровит, часто помогал знакомым и соседям по дому: клеил обои, белил потолки, циклевал паркет, стеклил лоджии - мог бы, пожалуй, регулярно подрабатывать, ему предлагали, но тогда ему и без того хватало на жизнь.

- Но ты закончил? Я не отрываю тебя от дел?

- Нет, не отрываешь, - вполне естественно рассмеялся он. И понял, что справится, совладает с собой, а значит - победит.

Однако победа оказалась нелегкой, а главное - временной.

Тот вечер, когда Алексей Михайлович пренебрег К., обхаживая О., Виктор и К. провели вместе. Совсем как в прежние времена, до появления малютки (напрочь вычеркнутой из его жизни) и Алексея Михайловича (еще не окончательно вычеркнутого К., как нам уже известно). Но когда Виктор попробовал договориться о свидании на завтра, К. отвечала как-то уклончиво, неохотно - и он решил не настаивать. Он даже поймал себя на том, что чуть ли не доволен таким оборотом. Ему, как ни странно, не хватало ставшей уже привычной ежевечерней пытки. Хотелось еще раз взойти на Голгофу. Еще раз повисеть на кресте. Хотя бы и в одиночестве. А там...

Что будет там, он не хотел думать наперед.

Так что на следующий вечер он, как обычно, тайно проводил К. от книжного магазина до подъезда любовника и, как обычно, настроился на то, чтобы ждать ее обычные три часа. Она, однако, вышла значительно раньше - и на этот раз не одна. Из беседки он не мог разглядеть лица мужчины, только смутно обрисованный силуэт, но ему этого было достаточно. Он и не хотел отчетливо видеть его, не хотел знать. Достаточно было, что его догадка подтвердилась. И теперь, видимо, пора поставить в этой истории последнюю точку.

Он уже хотел встать, подойти к любовникам, высказать все, что он о них главным образом о К. - думает, но что-то его удержало. Что-то странное в поведении К. и неизвестного мужчины. Они шли рядом как-то не так - не так, как ходят счастливые любовники, только что проведшие полтора часа в постели. Скорее, как муж и жена, давно надоевшие друг другу, а перед выходом еще вдобавок повздорившие из-за пустяка. Они шли рядом, не касаясь друг друга, не обмениваясь взглядами, не разговаривая...

Не думая, что делает, Виктор поднял фотоаппарат с длиннофокусным объективом, мгновенно навел на резкость и щелкнул - как раз в тот момент, когда мужчина поднял обе руки, что поправить растрепанные волосы.

Когда они свернули за угол, он выскочил из беседки, бегом бросился следом - и успел увидеть, как они все так же отчужденно дошли до автобусной остановки, как мужчина закурил, вежливо, но не бережно, не любовно, отгоняя дым в сторону, как подошел нужный автобус, как К. что-то коротко сказала мужчине, а он лишь пожал плечами и бросил мимо урны сигарету - и как они наконец расстались, не протянув на прощанье руки, не обменявшись прощальным поцелуем. Все это, конечно, могло быть просто игрой, наивной конспирацией если бы не веяло от этого такой неподдельной, такой настоящей отчужденностью. Если бы не очевидно было, что это не просто расставание, а окончательный и бесповоротный разрыв.

Разумеется, Виктор не мог знать, что К. давно заметила за собой слежку и нарочно отправилась сегодня к Алексею Михайловичу, с которым хотела просто попрощаться. Если бы Виктор не стал следить за ней, она бы вернулась к нему и постаралась вылечить его от ею же нанесенной раны. Но когда она в очередной раз засекла его, то не только отдалась Алексею Михайловичу, но и нарочно попросила его проводить ее до автобуса - вовсе не для того, чтобы лишний раз показать ему, что между ними все кончено, а чтобы еще больнее ударить своего шпионящего любовника, к которому она твердо решила больше не возвращаться.

8

В то время, когда Алексей Михайлович нашел у Виктора фотографию, на которой он узнал К. и самого себя, но так и не узнал второй части истории К., второй стороны правды, известной Виктору, которому, в свою очередь, была неизвестна первая, - в то время Виктора меньше всего занимала та давняя история, поскольку он именно тогда познакомился со своей будущей четвертой женой...

Вот только четвертой ли?

Тут с ним вечная путаница.

Первый и третий брак Виктор оформил законным порядком - так же, как и два развода. А вот второй по счету как-то сразу не задался и вышел недоношенным, перманентно-односторонним. Сперва подруга Виктора Лена узурпировала право считаться его женой, тогда как он полагал себя свободным и ничьим. Потом карта легла по-другому - Виктор смирился со сладостью семейных уз и готов был их неспешно, без помпы, узаконить, но теперь уже Лена рвалась на волю. И вырвалась, оставив несостоявшемуся мужу собственную квартиру: она единственная отважилась его к себе прописать, не требуя взамен штампа в паспорте, да так и не выписала, сама съехала к новому, вполне официальному мужу. Но за квартиру по-прежнему платила и даже обижалась, когда третья жена Виктора, Маша, предлагала взять оплату квартиры на себя.