Легкий кораблик — капустный листок - [28]

— Списал, — съехидничал Красномак. — На это ты мастак!

Цаплин сник. Все побежали в раздевалку на урок физкультуры.

В раздевалке Федоров стал спиной к двери:

— Повтори, Красномак, при всех, что про Цаплина сказал!

— Что слышал!

Стало тихо-тихо. Только переметнулись свои к своим.

— Эх, — крехнул Борька и навалился на Федорова. Венька схватил Стародубцева, и завязалась тут такая всеобщая драка, какой не помнил четвертый «в»…

В капкане

Освободившись от писем, дядя Яша почувствовал себя героем. Он провел этих нечестных хитрецов — пусть они теперь попляшут, никто не будет покупать у них товар! Но в гараже ему стало не по себе. Хорошо — он отвадил покупателей, но что ему самому делать с этими сапожками и шубами? Получается так, что он поймал сам себя в капкан. Сегодня заявится Малыш или, того хуже, Кривой Чур, и наступит момент расплаты… Хоть и страшно, а все-таки придется идти в милицию…

— О чем задумался, старина? — спросил его Кривой Чур, неизвестно откуда вынырнувший. Дядя Яша оторопел, на пустыре было голо и серо — нигде не спрячешься, никого не позовешь на помощь.

— Думаю, куда вещи девать, покупатели их не покупают. — Искоса дядя Яша взглянул на Кривого.

Чур поймал его взгляд и хихикнул:

— Еще бы им покупать! — Чур ткнул дяде Яше кулаком в живот. Живот был большой и упругий, как резиновая камера. Чур полез в карман, вынул несколько писем и вслух прочел одно из них.

Дядя Яша покачал головой и утерся ладонью — его прошибла слеза: хорошие все-таки письма.

— Ревешь? Правильно делаешь!

— А что, бить будете? — встрепенулся дядя Яша.

— А ты как думал, простим? Мы к тебе по-хорошему, доверили такое дело, а ты что вытворяешь?! Хорошо, что есть у меня верные клиенты, которые мне твои письма показали… Зачем ты писал их? Вспомни, ведь сам согласился нам помогать!

— Я согласился? — возмущенно воскликнул дядя Яша.

Чур погрозил ему.

— У нас магнитофон был. Твой разговорчик мы на пленочку для милиции записали.

Дядя Яша обмяк, как мешок.

— Даю тебе еще три дня, они могут стать последними в твоей жизни. Не вздумай брыкаться — ты у нас на прицеле!

Дядя Яша чихнул, вокруг него образовался небольшой вихрь. Вихрь подхватил Кривого и домчал до перекрестка.

Постанывая от страха, дядя Яша тащился по дороге. Он думал о своем одиночестве — ведь некому рассказать, некому!

Пять невидимых и молчанка

После уроков состоялось классное собрание на тему «Драка в раздевалке».

Любовь Ивановна присела на последнюю парту:

— Начинай, Сорокин!

Сорокин начал вяло — все силы в раздевалке остались. Он говорил, что драка — позор для отряда. Всегда можно договориться — не обязательно кулаками!

— А сам чего? — закричал Цаплин. — Всю макушку мне оттяпал! — Цаплин погладил рукой свою острую макушку. Все засмеялись, особенно девчонки: их эта драка не касалась, и смеху у них скопилось много.

— Сорвалось! — признался Сорокин и потупился.

— Подумаешь, подраться нельзя, что ли? — спросил Борька и блеснул глазами. — А я их приемчиками самбо!

— Не хвастайся! — одернул его Сорокин. — Ты, Красномак, поджигатель! Ты драку затеял!

— Я?! Да врешь ты все! Это Федоров! Он начал! Из пионеров его! Он Стародубцева излупил ни за что.

В классе сделалось тихо. Красномаку стало не по себе: при чем тут «из пионеров»? Все дрались. Он заткнул уши и сидел теперь, как немой, хотя от него требовали объяснений. Любовь Ивановна встала с федоровской парты:

— Петя, хотелось бы тебя услышать!

— Мне говорить? — удивился Петя. Он никак не ожидал, что ему говорить придется. — Я не знаю, я — новенький.

Он хотел этим ограничиться, но внезапно его прорвало:

— Да лучше нашего класса и не найти! Все у нас замечательно. И ребята, и пионерская работа, и дружба. Ребята у нас даже за руку здороваются! И никто не задается!

— А Федоров? — перебил его кто-то.

— И Федоров тоже, — сказал он, утихая. — А насчет драки — это же не специально, а так получилось. При чем тут исключение из пионеров? Все дрались и все виноваты. Мне наш класс нравится!

— И Тряпичкина? — поднял голову Борька.

— И Тряпичкина, — совсем тихо сказал Петя, не понимая, какое отношение Тряпичкина имеет к драке.

— Ребята! — включился Сорокин. — С дракой надо кончать. Кто против драки?!

Все проголосовали против драки, кроме Федорова.

— Федоров — особенный! — заметил Миша.

— Заткнись! — сказал Федоров.

Тут удивилась Любовь Ивановна.

— Саша, неужели тебе больше нечего сказать товарищам? — обратилась она к Федорову.

Федоров тяжело поднялся и встал над партой, словно неизвестной породы дерево, непонятно как сюда занесенное. Он сгорал от стыда.

— Чего говорить — и так все ясно! — буркнул он. Теперь ему действительно стало ясно, что он в классе — самый плохой.

— Садись, — сказала Любовь Ивановна. — Драка в раздевалке — безобразие! Мне стыдно, что мои ученики выясняют отношения кулаками. Ссора Федорова и Красномака внесла разлад в жизнь класса. Ни я, ни вы не можем заставить их снова стать друзьями, но мы можем потребовать от них, чтобы они уважали нас. Вы, Федоров и Красномак, не одни — в классе таких сорок человек, и своей ссорой вы мучаете их всех. Помните об этом и постарайтесь быть добрее друг к другу!