Лёгкие шаги любви - [21]

— Но я рада, рада!

Потом, помолчав, смущенно добавила:

— Я ведь тоже не привыкла раздавать пощечины, но сделала это в уверенности, что ты поступил несправедливо.

Говоря, она пристально наблюдала за выражением его лица.

— Но что я в действительности не приняла во внимание, вернее, мы оба не учли в этой ситуации, так это простую истину: у медали две стороны: виноваты мы оба, а не одна я.

Филипп вроде бы безучастно смотрел на жену во время ее монолога. Эми не могла видеть себя со стороны и вряд ли понимала, как сейчас прекрасна, какой предстает перед мужем, освещаемая пламенем печи, в более чем скромной обстановке хижины. Отсвет огня золотил ее волосы, делал глаза немыслимо голубыми, усиливал румянец на щеках. Вряд ли ей было понятно, почему супруг так быстро отвел глаза в сторону и вздохнул.

— Ты решила, что я несправедлив к тебе, Эми?

— Я же не просто маленькая девочка, а твоя жена. И никогда бы не оказалась здесь, если бы не ты. Неужели не понимаешь? А все так просто. Я была в настоящем любовном бреду, то есть, как ты сказал, немного не в себе, — проговорила Эми в смущении и запальчивости. — А теперь не могу не спросить тебя: когда ты, наконец, начнешь относиться ко мне как к жене, Филипп? Да, я иногда совершаю ошибки, но не желаю, чтобы во мне видели несмышленого ребенка.

Он терпеливо выслушал жену с тем же бесстрастным выражением лица, но, когда Эми умолкла, неожиданно произнес:

— А теперь иди ко мне, Эми.

— Зачем? — Ее глаза округлились.

Филипп заметно оживился.

— Зачем? Чтобы я начал относиться к тебе как к жене, вот и все.

Голубизну ее глаз сменил холодный цвет стали.

— Думаешь, этого достаточно для нормальных супружеских отношений?

— Да, — уверенно ответил он и философски заметил: — Таков многовековой опыт отношений между мужчиной и женщиной.

— Ну, с этим можно и поспорить, — не согласилась она.

— Между прочим, этот опыт поможет нам больше, чем любые слова. Разреши доказать тебе это.

Филипп опустился перед женой на колени и, когда она попыталась отстраниться, встал, придерживая ее.

— Поверь мне, Эми, просто поверь.

Взглянув ему в глаза, она смахнула невольную слезу, не желая показывать свою слабость. Но Филипп заметил ее волнение, и нежная улыбка коснулась его губ.

— Ну хорошо, извини меня, а сейчас давай займемся чем-нибудь более приятным, чем выяснение отношений между мужем и женой. Ты не станешь возражать, если я помогу тебе раздеться?

Губы у нее пересохли, сердце забилось в каком-то бешеном ритме.

— Хорошо, только поверь, я сожалею, что ударила тебя.

— Пустяки, — небрежно обронил Филипп, уже не думая о случившемся. Теперь все его внимание занимала процедура раздевания жены: избавив ее от свитера, он принялся за блузку, потом за джинсы. Наконец на ней остались только голубой лифчик в маленький белый цветочек и такой же расцветки бикини.

— Хорошее сочетание, — пробормотал он.

— Это из Франции, — смущенно потупилась Эми.

— Есть кое-что прекрасней, чем эти французские штучки, — это ты без них.

Эми застенчиво улыбнулась мужу.

— Если хочешь знать, то великолепен ты, и очень нравишься мне, призналась она хриплым голосом. — Я говорю серьезно, а не в ответ на твой комплимент.

Он потянулся к ней и снял последние предметы туалета.

— Еще несколько таких слов в сочетании с этими совершенными формами, и я потеряю над собой контроль.

— Интересно на это посмотреть. — Эми затаила дыхание, когда пальцы искусителя коснулись ее груди.

— Я ощущаю, дорогая, какой огонь любви горит в тебе.

Ладони Филиппа нежно скользили по ее шее, плечам, плавному изгибу талии, но центром притяжения была грудь, к которой неудержимо тянулись его руки. Эми чувствовала, что теряет голову, что желание из трепетного огонька превращается в пылающий костер, которому нельзя противостоять. Она прильнула к сильному телу и умоляюще пролепетала имя мужа.

Тусклый серый свет едва пробивался через оконце. Глянув в его сторону, Эми испуганно вскрикнула и снова закрыла глаза. Через минуту открыла их и, повинуясь пристальному взгляду Филиппа, теснее прижалась к нему. Сразу все вспомнилось — каждая деталь. Она с вечера в объятиях Филиппа, и так хочется остаться в них навсегда. Похоже, супруг понял, отчего глаза ее заволокла печаль.

— Все в порядке, — нежно и тихо произнес он, убирая растрепавшиеся пряди волос с ее щек.

Эми была тронута его вниманием и лаской.

— Все прекрасно, ты со мной, — сказала она.

— Я рад, — отозвался Филипп, и губы его дрогнули. — Для меня тоже все чудесно. Теперь, надеюсь, я абсолютно прощен?

— Мне кажется, я ответила на этот вопрос сегодня ночью. — Эми отвела глаза в сторону.

— Да, ты с удовольствием занималась любовью, — произнес он, расплывшись в улыбке.

Веселое настроение мужа ободрило ее.

— Мне очень хотелось, чтобы ты простил вчерашнюю пощечину…

— Ну, что было, то было. А ты? Простила ли тот грубый поцелуй?

Эми затаила дыхание и осторожно скосила глаза в сторону мужа. В его взгляде она увидела скрытую нежность и застенчивость.

— Честно говоря, я уже совсем забыла об этом. Но если не сумела доказать, что простила, то прими во внимание: мне ведь не приходилось раньше заниматься такого рода доказательствами.