Легкая рука - [28]

Король был заинтересован в моем отъезде. Боялся, что буду искать власти. Он помог мне вернуться на родину. …Очень прошу ничего не сообщать о происшедшем по месту моей службы, а особенно моей жене. Тем более, что всюду, где только мог, я вел себя как советский гражданин. Я даже не коснулся ни одной их своих так называемых жен.

Из статьи в журнале “Проблемы истории”

…Несомненный интерес представляет новая запись саги о Тунгах, найденная в заброшенном шестьсот лет назад исландском селении. В этом варианте саги впервые обнаружен рассказ о гибели знаменитого рода берсерков. В битве при Нянгате (Дания) четыре брата-берсерка из шестого поколения рода убили, опьяненные боем, несколько собственных дружинников. Среди них был Йолд из Грондхобила, сын знаменитой колдуньи Гудрун из Сихольма. И Гудрун прокляла тогда Тунгов и предрекла конец их роду. “Тысячу лет, — сказала она, — не будет берсерков в роде Тунгов. Потому что будут отныне их жены, их дочери, их внучки и правнучки рожать только дочерей. Дочери, дочери — тысячу лет только дочери! Вот вам мое проклятие, Тунги!” — сказала Гудрун из Сихольма.

Заклятье было, согласно саге, наложено ею на Тунгов в 943 году от Рождества Христова.

— Вот и все, — сказал полковник Вернов, — если хотите, можете считать это разъяснением. Не хотите? Что делать… Ну, как вам понравилась вся эта история?

— Великолепно, — сказал я. — Простите, об этом действительно можно рассказать в печати?

— Да.

— Я сделаю из этого такой вестерн!

— Хм?

— Ну да, это прекрасный жизненный материал, но он нуждается в обработке. Маловероятные истории могут происходить в жизни, в литературе, увы, им не должно быть места. Видите ли, дорогой мой, в каждой игре есть свои правила, у литературы свои, у жизни — свои. Но правила жизни человек вынужден принимать, а правила литературы — не обязан. Читатель не захочет поверить в историю с проклятием, действующим целое тысячелетие, он не поверит в обычай, по которому убийца князя занимает его престол…

— У меня есть научные источники… — попытался перебить полковник.

— Знаю, знаю. Ладно, не буду вас больше разыгрывать: я уже понял, что это вы написали приключенческий рассказ. И решили разыграть чрезмерно настырного журналиста. Я слишком благодарен вам за все остальное, чтобы обижаться…

Полковник облегченно рассмеялся.

— А я рад, что вы сами разобрались в ситуации, а то уж думал, в каком неловком окажусь положении. Спасибо за понимание.

Мы расстались друзьями. И я с удовольствием вспоминал время от времени о моем новом знакомом и его историях — на всем долгом пути от заставы к ближайшему аэропорту и в самолете, летевшем к Москве. Ну а на Внуковском аэродроме в очереди за багажом вспомнились все отложенные было дела… и я не сразу понял, что поразило меня в коротком объявлении по радио: “Дмитрия Борисовича Соймонова просят пройти к справочному бюро”.

А когда понял — кинулся сам к этому справочному бюро. Почти опоздал — маленький тщедушный мужчина уже отходил от барьера.

Прежде чем он затерялся в толпе, я успел разглядеть твердый профиль, великолепно отглаженный костюм и ярко-черные, блестящие туфли. А на пути от профиля к туфлям мой взгляд зацепился за незнакомый мне значок на лацкане пиджака. Это мог быть и какой-то иностранный орден.

Я пытался найти Дмитрия, но не смог. Вокруг были другие люди — со своими собственными, настоящими или выдуманными, историями. Ведь, в конце концов, это же, наверное, был только тезка придуманного Верновым берсерка…

Нужно провести расследование. Или не нужно?

Через месяц я получил письмо от полковника Вернова. Он сообщал, что нашел для своего “рассказа в документах” новую концовку, и интересовался моим мнением.

Письмо Дмитрия Соймонова полковнику Вернову:

“…Дорогой друг! Сегодня я счастлив, хотя полщеки у меня в пластыре, под глазом синяк, а от полноценных 15 суток в милиции меня спасла только заведомо негеройская внешность. Поздравьте меня: я подрался. Было из-за чего. Меня били, я бил, и никто от моих ударов не падал, обошлось безо всякого берсеркерства. Поздравьте меня: впервые в жизни я был храбрым…”

Вот каким он был, этот документ в кавычках. Или без кавычек? Как, все-таки, быть с расследованием?

Золото Ньютона

Пешка, дошедшая до восьмой горизонтали, превращается в фигуру.

(Правило шахматной игры)

Глава I. Скучный день

— Здравствуйте. Меня зовут Рюрик Андреевич, — сказал я, пожимая плотную теплую ладонь. Мы вышли в редакционный холл, чтобы не мешать моим соседям по кабинету. В холле этим поздним зимним утром было еще полутемно, я зажег свет и вгляделся в посетителя. Солидный, приглаженный, полный, но не толстый, модно одетый, но без намека на желание обогнать моду, хмурый, но чуть-чуть, уж никак не мрачный. И портфель был весь в хозяина — объемистый, но не настолько, чтобы показаться кому-то чересчур большим.

— Понимаете… Видите ли… Я не очень умею говорить. Я нашел путь… к закону, закону… по которому делаются открытия. Я нашел гомологичные ряды открытий. Однородные то есть.

Я успокоился. Это было уже типично, ошибки быть не могло.

— Простите, кто вы по профессии, уважаемый товарищ?