Легкая поступь железного века... - [31]
Ванечка задумался, вздохнул. Митя, желающий жить в монастыре и писать образа, понравился ему, и Ваня от души его жалел.
После обеда и сладкого сна в доме гостеприимного Савелия Ванечка отправился на вечернюю службу. Новая церковь действительно была диво как хороша. Ваня благоговейно переступил порог, истово крестясь. Залитые светом свечей и лампадок стены являли тонко выписанные святые лики. Оглядевшись, Ваня сразу узнал Ангела, о котором говорил дед Савелий. Ангел, казалось, и впрямь излучал неземной свет. Чист и прекрасен его чуть грустный лик. Ваня, глядя на Ангела, долго вздыхал и крестился.
Длинная служба утомила его, но успокоила. На душе стало тихо-тихо… Ваня старался вслушиваться в песнопения, но одна мысль заняла его так, что он не мог противиться желанию прямо в церкви хорошенечко обдумать родившуюся у него идею. «Надо спасти Митю! Помочь ему бежать. Вдвоем сподручнее. А куда? Ну, поначалу в Горелово вельяминовское, конечно же, там-то уж этот злобный Архип искать его не додумается. А потом… А потом странствовать пойдем… Надоело мне все, жизнь этакая, неблагодатная. А куда пойдем? Да хотя б и в Иерусалим».
— Слава в вышних Богу, и на земле мир…
Ваня встал на колени и принялся вновь усердно креститься…
Ночь наступила. Крадучись, задами пробрался Ванечка ко двору богатого мужика Архипа. Перелез через изгородь. Тихо… Дворовая собака, на Ванино счастье, мирно дремала на крыльце, не чуя, что неподалеку, на задворках, совершается покушение на старый сарай с тяжелым увесистым замком. Дед Савелий рассказал Ване, где обычно запирает в наказание вредный Архип Митеньку, и, пытливо вглядевшись, спросил: «А тебе зачем?»
Ваня приложил губы к щелке в двери сарая.
— Есть здесь кто? — шепнул чуть слышно. За дверью послышалось движение.
— Это ты, Митя? — уже громче произнес Ванечка.
— Я, — донеслось изнутри. — Кто здесь?
Голос был молодой и звучный, но чуть хрипловатый, словно простуженный.
«Плакал, наверное», — подумалось Ване, и он еще громче зашептал в щелку:
— Погоди, сейчас я тебя освобожу!
Вынул из кармана ножик, принялся усердно ковырять им около замка. Прошло довольно много времени. Наконец сорвав замок, Ванечка с торжеством распахнул дверь.
— Выходи!
Из темноты дверного проема вынырнула тонкая фигурка в черном. Блеснули, поймав лунный лучик, большие темные глаза. Митя, не говоря ни слова, пытливо, сосредоточенно смотрел в лицо Ванечки. Ваня поначалу тоже на него уставился молча, потом спросил:
— Это ты художник?
— Я. А ты кто будешь? И зачем меня освободил?
— Купеческий сын Никифоров Иван Никифорович. Ну… Ваня просто. А ты — Митя, я знаю. Я к тебе… в общем… пойдем со мной.
Митя рассматривал неожиданного освободителя с изумлением.
— Куда? — только и смог прошептать.
— Сначала в Горелово…
— В деревню соседнюю? Зачем?
— Да так… по надобности одной, а потом — хочешь на Гроб Господень?
— Нет, погоди…
— Да некогда годить-то! Живо, Митенька! — Ваня подхватил юного иконописца под руку и побежал, таща его за собой. Митя свободной рукой перекрестился несколько раз, но полностью подчинился судьбе в лице невесть откуда взявшегося купеческого сына. Перемахнув через плетень, Ваня и Митя помчались во весь дух. И скоро были уже далеко от Архипова дома…
Александр Вельяминов учил себя ничему не удивляться, но когда предстал перед ним в родном его Горелово Ванечка Никифоров и на одном дыхании выложил все, что велено было доложить, Вельяминов так и сел на подвернувшийся кстати стул.
— Вот не было беды!
К другу своему Белозерову, временно поселившемуся во флигеле близьше или меньше — э арника, я не понимаю:)ципиально, потму что лимит ты по-любому исчерпаешь (если. барских хором, явился Саша до невозможности расстроенный, с порога воскликнул с досадой:
— Эх, брат, вот и верно: человек предполагает, а Бог располагает.
— Что такое? — испугался поручик.
— Ничего не понимаю. В Петербурге заговор — Государыню извести хотели.
— Господи, помилуй! — Белозеров перекрестился.
— Да. И нас, Вельяминовых, к сему приплели.
Настала очередь Петруши вцепиться в спинку стула.
— Что… что ты говоришь?!
— Эх! Наталья Ваню прислала с приказом от Бестужева — в столицу ни ногой. А я хотел было завтра же в Петербург, тайком, через вице-канцлера — до самой Царицы, в ноги Елизавете Петровне — за вас просить. А теперь…
Петруша закусил губу.
— Проклятье! — вырвалось у него в конце концов. — Да что же за жизнь такая проклятущая! И ни в чем мне счастья нет. А вас-то за что…
— О сем лучше вообще не думать, друг мой. И жизнь нечего проклинать, грешно это. Образуется. Дядя, представь, был арестован, потом отпущен, и скрылся из Петербурга. Надеюсь, и у Наташи рассуждения хватило уехать. Она передала через Ваню, чтоб я за нее не опасался. Что у нее там происходит, ума не приложу. Как не опасаться, она порой бывает совсем сумасшедшая… Но делать нечего, ждать придется.
— Ждать?!
— А чего ж еще-то?
— Я ждать не буду! Да я… я завтра же с Машей обвенчаюсь! Да она же… пойми — она совсем беззащитна!
Александр развел руками.
— Нельзя, Петруша. По закону она Любимова холопка. Беда может быть. Ничего не поделаешь. Жди… И я буду ждать. Приказ вице-канцлера — тихо сидеть да не высовываться. Глядишь, и дождемся чего-нибудь…
Новая книга известного публициста Марины Кравцовой посвящена очень актуальной проблеме. Сегодня в России очень велик процент женщин разных возрастов, которые по какой-либо причине одиноки и из-за этого страдают, всеми фибрами души желая обрести семью. Автор книги на реальных примерах различных жизненных ситуаций показывает, что женское одиночество совсем не обязательно бывает горьким и безнадежным, что вовсе не всем предначертано иметь семью и что Господь заботится о каждом своем чаде, поэтому никому не стоит отчаиваться.
Настоящая княжна Тараканова никогда не претендовала на трон и скрывала свое царское происхождения. Та особа, что в начале 1770-х гг. колесила по Европе, выдавая себя за наследницу престола «принцессу Всероссийскую», была авантюристкой и самозванкой, присвоившей чужое имя. Это она работала на иезуитов, поляков и турок, интриговавших против России; это ее изловил Алексей Орлов и доставил в Петербург, где лжекняжна умерла от туберкулеза в Петропавловской крепости. А настоящая Тараканова, незаконнорожденная дочь императрицы Елизаветы, отказалась участвовать в кознях врагов и приняла монашеский постриг под именем Досифеи…Читайте первый исторический роман об этой самоотверженной женщине, которая добровольно отреклась от трона, пожертвовав за Россию не только жизнью, но и любовью, и женским счастьем!
Биографическая повесть «Царский венец» создана на основе мемуаров и исторических документов и рассказывает о достойной жизни и мученической кончине семьи царственных страстотерпцев. Книга повествует о судьбе императора Николая II и его супруги императрицы Александры Фёдоровны, об их любви, которая зародилась в юном возрасте и которую они пронесли через все испытания, выпавшие на их долю в страшное русское лихолетье; об их чудесных детях. Эта книга поможет нам и нашим детям взглянуть любящими глазами на историю нашего Отечества, поможет вернуть в нашу жизнь поруганные идеалы мужества, любви и патриотизма.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».