Легкая добыча - [2]

В тот вечер, когда Мевис с Рэем собирались в гости, мисс Траб сидела у себя в комнате у открытого окна, глядя на синие сумерки и на огни в незашторенных еще окнах. Света она не зажигала, газета, которую она читала, прежде чем стемнело, лежала на коленях. Женщина сидела неподвижно. Привычку эту она приобрела за много лет вынужденного спокойствия и внутренней пустоты.

Через некоторое время мисс Траб встала, задернула шторы и занялась ужином. Хотя Мевис не раз предлагала ей пользоваться кухней, она предпочитала помещенную над газовым камином газовую плитку у себя в комнате, на которой готовила чай, или варила яйцо, или разогревала рыбу, запеченную в тесте, или мясной паштет с фасолью. С удовольствием готовила эти скромные яства и с удовольствием съедала их за низким столиком у камина, при свете настольной лампы. Ела в тишине, не нарушаемой ни радио, ни телевизором, которых – как она говорила Мевис – она не переносила. За едой не читала ни книг, ни журналов, наслаждаясь покоем, столь долгожданным и с трудом добытым одиночеством. Постепенно, но все глубже погружалась она в самоизоляцию, и теперь часами сидела, объятая его теплом, не выходя из дому – ведь ей некуда было идти – но в безопасности, ощущение которой давали стены собственной комнаты. По крайней мере, так она надеялась, стараясь в тревожные минуты сама себя в этом убедить.

Перед уходом из дому Рэй с Мевис на минутку задержались у ее двери, чтобы сказать, что они уходят, что Джой спит и что вернутся они не позднее одиннадцати.

Мисс Траб торопливо проглотила кусочек кекса, встала и подошла к дверям, радушно улыбаясь.

– Я буду дома, – сказала она, сама рассмеявшись этому ненужному заверению.

Молодые родители тоже рассмеялись и сбежали по ступеням, держась за руки.

После их ухода мисс Траб, склонив голову набок и прислушиваясь, некоторое время постояла у лестницы. Дом был погружен в тишину. Звуки, долетавшие снаружи сквозь открытое окно на лестничной клетке, казались далекими и неважными – шум машин, крики детей, которым по ее мнению давно пора было спать, какой-то стук. Занятые своими делами люди где-то там, далеко, уже не могли ее беспокоить и даже просто найти. В этом молчаливом доме она была совершенно одна, не считая, разумеется, ребенка.

Заглянула в маленькую спальню над холлом. Там была детская Джой, которая по новомодным обычаям спала одна. Мисс Траб считала это недопустимым, но никогда не говорила такого вслух. Ни за что на свете она не вмешалась бы в чужие дела и привычки.

Тихонько проскользнув в комнату, женщина постояла у кроватки. Из-под высоко натянутого одеяльца видны были только короткие пушистые детские волосенки. Мисс Траб вытянула палец, чтобы их погладить. Ребенок заворочался. Показалась розовая щечка, влажная от пота, крошечный носик поморщился, губки дрогнули. Потом, легонько вздохнув, Джой снова спокойно уснула.

Мисс Траб осторожно чуть приоткрыла одеяльце – Джой, видимо, было жарко. Еще несколько минут постояла со смягченным лицом, хотя непроницаемым еще больше, чем когда-либо прежде. Потом отвернулась и зашагала в сторону своей комнаты. Но внезапно задребезжал звонок у входных дверей, разрывая тишину сонного дома.

Мисс Траб вздрогнула, поднеся ладонь к горлу. Звонки всегда пугали ее, даже обычные электрические звонки в дверь. Дважды проглотила она слюну, борясь с беспричинным страхом. Когда звонок задребезжал вновь, она уже успокоилась.

«Просто скажи, что их нет, – шептала она себе. – Ничего с тобой не случится. Их нет. Только это и скажи, и они уйдут. Уйдут», – повторила она вслух и стала спускаться по лестнице.

Когда Рэй и Мевис прибыли к приятелям, там они застали сущий ад. Дерек Фрей неожиданно и неизвестно отчего заболел, Кэрол заливалась слезами, а шестеро гостей суетились с бесполезными советами, пытаясь перекричать друг друга.

– Он как раз наливал напитки, – всхлипывала Кэрол, встречая их в холле, – и вдруг потерял сознание. Это длилось века, по крайней мере мне так показалось. А сейчас он весь дрожит и говорит, что не чувствует ног.

Рэй с Мевис изумленно переглянулись. Кэрол это заметила и вновь залилась слезами.

– Полиомиелит! – рыдала она. – Все так думают! Я этого не переживу!

– Как давно это произошло? – спросил Рэй решительным тоном, который успокаивающе подействовал на Кэрол.

– Полчаса назад. Как раз начали собираться гости. Все приходили и приходили...

– Послушай, – вмешалась Мевис, – отмени все и немедленно отправь всех по домам. Ты звонила врачу?

– Роб сказал, что звонил.

– Я проверю, – коротко бросил Рэй, уходя.

Мевис тоже хотела пройти в комнату, но Кэрол ее задержала.

– Не уходи, – умоляла она. – Вы с Рэем останьтесь еще хоть немного. Подождите, пока придет доктор. Дереку будет лучше, если тут будет Рэй. Остальные пусть себе уходят. Они все время говорят о таких ужасных вещах...

Мевис успокоила приятельницу, пообещав остаться. Когда прибыл врач, в доме царил относительный порядок – с паникой удалось справиться. Дерека перенесли наверх в спальню, детей успокоили и уложили спать.

Диагноз, поставленный доктором, был воспринят с удивлением, но одновременно и облегчением: у Дерека нашли острый приступ малярии. Во время армейской службы на Востоке у него, правда, был один легкий приступ, но с тем сразу справились и он давно о нем забыл. Врач оставил лекарства, всех успокоил, обещал зайти снова утром и удалился. Температура у больного все поднималась.