Легионы - вперёд! - [21]

Префект ничего не ответил, но Гунтер заметил как он быстро посмотрел на ухмыляющуюся рожу того самого раба.

— Не ты ли говорил, — продолжал Гундобад, — Что мы — варвары и захватчики, поднявшиеся против законного императора и за то будем гореть в Аду?

— Я вижу тебе уже обо всем донесли. Хорош же ты, вождь, коли слушаешь наветы презренного раба на своего господина.

— Так значит это все правда?

Старик сглотнул. Голос его слегка дрожал:

— Правда — это то, что вы сделали с нашим городом. Правда — это граждане, убитые за то, что не хотели отдать вам последнее. Правда — это обесчещенные девушки, что не могли спастись даже в церкви. Правда — …

— Довольно! Вижу, ты подтверждаешь слова раба.

Гундобад поднялся из-за стола, распрямив широкие плечи.

— Ты, помнится, грозил мне судом Божьим? Хорошо. Не станем откладывать. Пусть этот суд, которого ты так ждешь, свершится прямо сейчас. Меч! И ему — тоже! В руках Гундобада оказался его тяжелый, с отделанной серебром рукояткой, меч. Кто-то из дружинников протянул оружие префекту, но тот не спешил его брать. По залу пробежал шепот, дружина предвкушала веселое представление, лишь несколько опытных воинов скривили губы, не видя славы вождю в убийстве этого старика.

— Бери меч, префект! И да свершится суд божий. Клянусь Богом, если ты победишь, никто не тронет тебя, и войско мое уйдет из твоего города. Префект не двигался, по его щекам катились крупные капли пота.

— Так и знал! Ты — трус, и все вы римляне — трусы! Жалкие выродки, вы даже хуже рабов, а ваш Рим…

— Умри, варвар!

Паулин вырвал меч из рук опешившего дружинника и бросился на Гундобада, нацелив выпад в незащищенную грудь. Что придало ему сил? — Вождь бургундов едва успел отбить удар старика, острие клинка скользнуло по его груди, оставив кровавую полосу. Гундобад заревел, как раненый бык, и, прыгнув вперед, ударил префекта эфесом в лицо. Тот вскрикнул и упал на колени. В тот же миг меч бургунда пронзил его насквозь. На пол хлынула кровь.

— Отец!

Совсем молоденькая девушка в одной коротенькой тунике метнулась к распростертому на полу телу. Она обнимала его, а плечи ее тряслись от рыданий, белоснежная туника покрылась красными пятнами.

— Это еще кто?

Разгоряченный вином и дракой вождь схватил ее за руку и резко поднял.

— Это дочь хозяина, — угодливо подсказал раб. — Ливия. Ты обещал мне, господин…

Развернувшись, Гундобад ударил его кулаком в лицо. Тот вскрикнул и схватился за сломанный нос.

— Что ты там лопочешь, собака? Не слышу. А ты, красавица, пойдешь со мной.

Под гогот дружины он потащил упирающуюся девушку к выходу. Гунтер неодобрительно покачал головой. Не к добру это. Ох, не к добру…

Девчонка царапалась и кусалась, так что пришлось пару раз ощутимо приложить ее кулаком, но она продолжала бешено сопротивляться. Впрочем, это только раззадорило бургундского вождя и он, несомненно выполнил бы свое намерение, если бы ему не помешали. Дверь резко открылась, и в комнату буквально ворвался рослый воин в доспехах и грязном сером плаще.

— Какого дьявола!

Гундобад оторвался от девки и уставился на пришельца. Рука сама собой потянулась к мечу, но посмевший побеспокоить его человек не проявлял враждебных намерений. Грудь его тяжело вздымалась, будто он только что пробежал пару миль, давно немытые волосы упали на лоб, крупный нос хищно подергивался. Гундобад разглядел на его щеке свежий шрам.

— Так-то ты спешишь в Рим, вождь, — с горечью произнес он. — Пока мы там бьемся с врагом, ты здесь с девками милуешься.

— Как ты смеешь! Ты… Эй, кто там! Кто его сюда пустил?! За дверью стояли двое охранников и вождь не понимал, как этот человек смог проскользнуть мимо них. Воспользовавшись моментом, девчонка вырвалась и забилась в угол, но Гундобад не обратил на нее внимания.

Воин сложил на груди руки и отступил в сторону. Вместо охраны в дверь почему-то вошел Гунтер.

— Это я пропустил его, вождь.

— Эээ…

— Ты сам приказал приводить к тебе гонцов Рицимера в любое время, не медля.

— Вон оно что, — Гундобад покрутил головой, пытаясь разогнать хмельной шум. — Однако ты ведешь себя слишком нагло для гонца.

— Это не просто гонец. Он — Одоакр, военачальник и правая рука твоего дяди. Он командует федератами.

— Командовал, — поправил его Одоакр, не меняя позы. — Я должен немедленно поговорить с тобой. И желательно без лишних ушей.

Он насмешливо кивнул на скорчившуюся в углу Ливию.

— Ладно, раз все равно помешал. Гунтер, уведи ее.

Старый советник осторожно поднял девушку, набросил на нее плащ и вывел из комнаты. Гундобад присел на кровать, громко рыгнул и потянулся к баклаге с пивом.

— Ну, говори. Какие там у тебя новости?

— Мои новости тебя не порадуют. Была битва. Мы разбиты наголову. Рицимер, скорее всего убит. Мне чудом удалось вырваться.

Гундобад поперхнулся пивом, баклага застыла в его руках, глаза впились в Одоакра.

— Говори.

— К Антемию неожиданно подошла помощь — не понимаю, как мы ее прозевали… Это случилось три дня назад, на рассвете я получил приказ выступит к Тибуртинским воротам. Мы еще выдвигались, когда примчался гонец, требуя поторопиться. Он сказал, что у восточных ворот идет битва, врагов очень много и мы должны с марша ударить по их левому флангу. Когда мы подошли к Метронианским воротам, нас атаковала гвардия Антемия. У меня была только пехота, построиться мы не успели, начался бой… А потом на нас навалилась вражеская кавалерия. Таких всадников я раньше не видел, будто кто-то посадил пехотинцев на лошадей, да и кони у них мелкие какие-то, не боевые кони. Но их было много, а наши ряды расстроены — в общем, нас разбили, прорваться к Рицимеру мы не смогли.