Легионы - вперед! - [46]
— Изменник, говоришь? — Ала не спеша подошел к нему, остановившись в двух шагах. — И кому это я изменил?
— Как кому? Вождю Гундобаду. Ты снюхался с римлянами, тварь. Ты и эта скотина Одоакр. Я всегда говорил…
— Не погань мое имя своим вонючим ртом! И не бросайся словами, за которыми ничего не стоит. Что-то не помню, чтобы я присягал Гундобаду. Моим вождем был Рицимер. Теперь его нет, и я служу Одоакру. А твоего сосунка Гундобада знать не знаю. Так какой же я изменник? Кого я предал, ты, свиристелка?
Пленник молчал, только глаза с ненавистью смотрели на Алу.
— Нечего сказать? Тогда скажу я. Никто не смеет обвинять Алу в измене! За свои слова воину следует отвечать. И ты ответишь. Сейчас.
Фульциний не успел увидеть, когда Ала выхватил меч, но уже в следующий миг голова бургунда отлетела к воротам, а тело рухнуло наземь. Истошно завизжал кто-то из женщин. Фульциний закрыл глаза. Ему было все равно.
— А мне плевать, кто ты такой! Здесь я приказываю. Как я сказал, так и будет. Ты и твои люди сдадите оружие, или мы поговорим по-другому!
Резкий крик вырвал Фульциния из забытья. Боль тотчас же вернулась. Он зашипел и выпрямился на скамье. Надо же, заснул. Сколько же времени прошло?
Двор был полон людей. Повсюду сновали солдаты в римских доспехах и шлемах, над тихой обителью висел гул голосов, за стеной ржали и фыркали кони.
— Командир.
Он повернул голову. Сальвий склонился к нему и тронул за плечо.
— Не хотел тебя будить. Ждал, когда сам проснешься.
— Чушь. Я в порядке. Но как же я рад тебя видеть!
Фульциний сделал попытку подняться, и Сальвий осторожно поддержал его за руку. Очень кстати — голова закружилась, пришлось немного подождать, пока мир вокруг перестанет вращаться.
— Я привел наших, Марк, — быстро говорил Сальвий. — Вижу, что поздно. Проныра убит. Галла я видел, он без сознания, жрицы не знают, дотянет до вечера или нет. Мы видели, как вы тут бились. Вы теперь герои, а я… Я должен был остаться с вами, но оказался трусом…
— Не болтай ерунды. — Фульциний поморщился, осторожно подвигав рукой. — Ничего мы тут не сделали. Если б не эти германцы, мы бы с тобой сейчас не болтали. Кто это там так орет?
— Варвары говорят, будто едут к Крассу. Центурион требует, чтоб они сдали оружие.
— Ясно. А, вижу, Квинт Сестий. Слушай, Сальвий, когда тут все заварилось, Ливия вырвалась на моей Молнии. Варвары погнались за ней, и я не знаю…
— Мы как раз на них и наткнулись. Варваров порубили, а за Молнию не волнуйся. Я приглядел за ней, она в стойле вместе с Эпоной.
— Да не про Молнию я! С Ливией что?
— С девчонкой? Здесь где-то была. Хочешь, поищем.
— Позже. Еще немного, и здесь головы полетят.
Обстановка действительно накалилась. Германцы столпились у колодца возле своего предводителя, хмуро поглядывая на римлян. Шансов против почти двух сотен всадников у них не было, но это, похоже, их не смущало. Ала же говорил с центурионом так, будто он тут хозяин положения, и Фульциний, зная характер старого служаки Сестия, не сомневался, что добром это не кончится.
— Хочешь забрать мой меч, римлянин? Разве ты победил меня в бою? Мы не рабы и не пленники! И поедем дальше с оружием. А в попутчики к тебе я не набивался. Дорогу до Нарни я и сам знаю.
— Да как ты смеешь, варвар!
— Во имя Господа! Достойный центурион! Все мы чада Христовы, прошу тебя — не горячись. Эти люди не враги нам, более того, они спасли нам жизнь.
— Отойди жрец. Тебя я не спрашивал.
Германец сплюнул:
— А мог бы спросить. И узнал бы, что этим самым мечом я прикончил троих бургундов, и все ради твоих людей.
— Приветствую тебя, Сестий!
Центурион обернулся. Гримаса злости медленно сползла с его лица.
— Фульциний! Пришел в себя, наконец? Ну ты и счастливчик! Видал я, что за дел вы тут натворили. Скоро о тебе вся армия говорить будет!
— Так уж и вся. Но что это ты тут устроил?
— Да варвары эти… Я б и толковать с ними не стал, но жрец за них стеной стоит.
— Ну и правильно. Оставь им оружие. Они поедут с нами в лагерь Красса. Это послы.
— Ручаешься за них?
— Да.
— Под твою ответственность, Фульциний.
Сестий пожал плечами и отошел в сторону. На Алу он даже не взглянул.
Солнце близилось к зениту, когда римский отряд наконец покинул Карсулы. Заброшенный город провожал их странной тишиной, только эхо конских копыт раздавалось среди полуразрушенных зданий. Чем-то недобрым веяло от их стен, казалось, город знал, что у него отнимают последних обитателей, знал и по-своему оплакивал их уход. Словно чувствуя это, люди почти не разговаривали, и полторы сотни всадников тянулись по пустым улицам молчаливой вереницей. Каждый стремился скорее покинуть это мертвое место.
В конце колонны поскрипывали несмазанными осями две телеги. Запряженные в них боевые кони недовольно фыркали, давая понять хозяевам, что роль тяглового скота нисколько им не подходит. Несмотря на все уговоры, Фульциний отказался ехать в телеге, и сейчас его Молния неспешно шагала рядом с одной из них. То и дело взгляд падал на ее страшный груз, и тут же накатывала волна злости и собственного бессилия.
Еще утром его друзья были здоровыми молодыми парнями, которым все нипочем. Проныра отпускал свои шуточки, Галл улыбался каким-то собственным мыслям. А теперь… Не будет больше ни этих шуток, ни этой улыбки. От лица Проныры мало что осталось. Меч какого-то варвара потрудился на славу. Единственный уцелевший глаз пуст и бессмыслен — душа покинула тело. Галл лежал рядом. Он был еще жив, хотя по виду не скажешь. Не стоило бы класть его рядом с мертвым, но другого выхода не было. Монахини заботливо уложили его, стараясь не беспокоить раненого, Сальвий сам вызвался вести в поводу лошадь. Зенобия сидела рядом с раненым, то и дело тревожно вглядывалась в его лицо, поправляла ложе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
Ну, вроде прижился. И даже умудрился начать кормить семью. Но как всегда, хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах. В преддверии войны в тайге у станции начало твориться что-то странное и страшное, и разбираться с этими неприятностями придётся именно ему. Человеку, случайно оказавшемуся в этом мире и в этом теле…
Вроде всё получается, и он даже сумел заслужить среди местных какое-то уважение. Даже своя семья появилась. Вроде бы живи и радуйся, ведь у него теперь есть всё, о чём только может мечтать обычный человек, но снова, как и всегда, в жизненные планы вмешивается проза жизни. Война, которую он ждал, началась, а вместе с нею начались и новые проблемы…
Многое рассказывают о них. Что и воины они великие, что и смерти не боятся, что… Но вот что из этого правда, знают только они сами. Казаки. Те, кого называют вольным воинством. Те, кто служит не правителям, а родине, и испокон веков хранят свою землю от любого врага…
В свои шестнадцать он прославился на всю округу как лучший следопыт. А ещё как механик-самородок, умеющий придумывать новые машины. А на самом деле в теле юного охотника оказался сорокалетний мужик из другого времени и другого мира. И вот теперь он вынужден скрывать свои знания и умения, пытаясь прижиться в новом для себя теле. Ведь всё, что его теперь окружает, он знает только по книгам и фильмам. А тут и настоящие хунхузы, готовые ограбить и убить зазевавшегося путника, и ханты, живущие своим миром и охраняющие границу империи, и дворяне, которым положено кланяться, снимая шапку.