Легионы идут за Дунай - [120]

– Адыги! Мне нечего скрывать от вас. Нас окружают. Если бы мы и захотели спастись ценой предательства, то не смогли бы этого сделать. Нас ждут две смерти. Старик, которого везем, нужен римлянам живым или мертвым. Мы для них просто разбойники. За нами охотятся и как за пиратами, и как за пособниками дакимского царя. Я жду вашего решения. Кто хочет выдать гостя и попытаться умолить «сторожевых псов»? Кто хочет сложить оружие и сдаться на милость римлян?

– Ты долго говорил, Белял! – выступил вперед седой зих в кольчужной рубахе до колен, – но шутки хороши в свое время. Командуй!

Лицо атамана просветлело. Сакральным движением он закрутил чуб, вверяя себя богам войны. Команда повторила жест предводителя. Адыги приготовились к смерти.

– Достать горшки с горючим маслом! Заложите угли в горшки! Нетахоко! Сажай своих на весла! Астемир! Натяни сети! Инал, откройте бочки с песком!

Поднялась предбоевая суматоха. Зихи надевали кожаные и металлические доспехи, натягивали луки, высыпали из колчанов стрелы подле себя. Уложили сосуды с горючим маслом и горшки с тлеющими углями при них.

Белял подозвал Астемира.

– Попробуем обмануть их. Как станут зажимать, начинай свертывать парус. Ветер пока наш. Нетахоко тихо поведет на веслах. Если ничего не заподозрят и нос нашей посудины поравняется с римскими кормами, распускай парус – будем отрываться. Может, и сумеем провести. Да поможет нам Тха и Пскоашь!

Помощник кивнул и, поставив на парусные концы двух опытных пиратов, объяснил замысел Нетахоко. Могучий зих понимающе кивнул. Римские корабли приблизились. Угрожающе покачивались на волнах снабженные бронзовыми лбами бревна носовых таранов. За окованными медью щитами навесных башен показались два гребня шлемов. Мелькнул жестяной рупор:

– Эй! На миапароне! Латрункулы! С вами говорит капитан эскадры Луций Бебий Вер! Именем принцепса римского народа Нервы Траяна Августа приказываю вам сдаться! Иначе пойдете на дно! Оказавших сопротивление ждет кол!!!

Тотчас же шепелявый голос принялся переводить сказанное по-латыни предупреждение на язык адыге.

– Гермоген! Свинячий выпороток! Вот кто предал нас! – взревел от злобы и ярости Белял. – И мы поверили брехливой собаке, что он летом смог ускользнуть от либурнов. Они догнали его и даровали ему жалкую жизнь в обмен на предательство!

За щитами на перилах курились легкие дымки. Римские катапульты и баллисты в любой момент готовы были извергнуть на пиратский корабль ливень огня. Расстояние сокращалось. Капитан кивнул Астемиру. Подручные потянули шкоты. Парус сморщился и пополз вверх к брусу. Молодцы Нетахоко опустили весла. Миапарона, крадучись, как будто испуганным ходом, пошла в проход между флагманом и левым от него судном.

На палубе появился Мамутцис. Муказен следом за старейшиной непонимающе таращил глаза. Даки сжали рукояти мечей. Белял повернулся к пассажирам.

– Как видишь, нас здесь ждали, Мамутцис! Что бы ни случилось – ты такой же адыге, как и мы!

– Ты намерен сдаться?! – вскричал костобок.

– Я – адыге!!! – рявкнул Белял.

– Я приму участие в битве, – сурово молвил Мамутцис. Он вернулся в каюту. Достал из сум серебряную цисту, извлек из нее письмо к парфянскому царю, снял с пальца перстень с печатью Децебала и спрятал все у себя на груди. Затем вдвоем с Муказеном даки вынесли наверх мешки и сбросили в море: подарки дакийского царя владыке Парфии отправились на дно.

Бебий Вер был опытный триерарх римского флота. Он не верил в искренность намерений варваров. К тому же Гермоген уверил капитана эскадры, что с Белялом-зихом надо держать ухо востро. Едва миапарона вошла в пространство между двумя либурнами, как с их бортов полетели кошки, цепляя снасти и стопоря ход корабля. Покрытые цветной татуировкой, загорелые солдаты экипажей, держа копья наизготовку, столпились у бортов. «Вороны» с железными клювами звенели смазанными петлями креплений.

– Значит, все-таки бой, – прошептал Белял. Брови его сошлись в одну черту. – Астемир, сегодня римские собаки должны узнать, что такое адыге! Цепляй оба корабля нашими крюками и поджигай все три судна! Посмотрим, как они смогут удрать! Бросайте весла! Все в бой!

Десятки сосудов с подвязанными факелами начали разбиваться о борта римских либурнов «Беллоны» и «Реи Сильвии». Нефть вспыхнула дымным чадящим пламенем. Одновременно пираты бросили зажигательные горшки на палубу собственного корабля. Римляне, поторопившиеся опустить мостики с зубьями на нос миапароны, опешили от неожиданности и ужаса.

– Ео! – скомандовал своим Белял. Зихи, как кошки, полезли на снасти и такелаж вражеских кораблей. Прикованные цепями к скамьям, истошно завопили обреченные гребцы-рабы. Завязалась рукопашная. На свежем утреннем ветру огонь разгорался удивительно быстро. Струи воды из помп не могли загасить начавшийся пожар. Посреди нестерпимого жара пираты дрались с матросами, забирая с собой души чужих воинов. Белял с бронзовым боевым топором пробился к тому месту, где в окружении римских солдат бился изменник Гермоген. Лицо предателя исказилось от страха.

– Получай, свиной хвост! – дико крикнул зих, опуская топор на голову Гермогена. Удар раскроил череп надвое. В следующее мгновение Бебий Вер пронзил мечом грудь пиратского главаря. Зих собрал последние силы и, подавшись вперед, схватил римского капитана за горло. Тщетно пытался римлянин освободиться одной рукой от железных клещей атамана. Истекая кровью, Белял оттеснил врага к борту и, навалившись, перекинул через перила. Два тела мелькнули в воздухе.