Легионер. Век Траяна - [123]

— Или его разъярит, — пробормотал Адриан.

Глава VI Битва при Тапае

Лето — осень 854 года от основания Рима[140]

Дакия

В августе армия Траяна и армия Лаберия Максима встретились в том месте, где вытекающая из ущелья Бистра вливалась в текущий с юга Тибуск. По заранее разработанному плану Траян должен был выйти на левый берег Тибуска, а наместник Лаберий Максим — на правый, в этом была вся изящность штабной задумки. Но, как всегда, планы разошлись с делом, и обе армии встретились на левом берегу. Здесь заложили крепость и начали оборудовать переправу, когда посланные на ту сторону галльские всадники донесли, что, похоже, в ущелье римлян поджидают. Значит, Децебал все же решился дать сражение. Наконец-то! Вопрос теперь был в том, что царь намерен делать — выйти в долину, где Теттий Юлиан семь лет назад сумел разбить дакийскую армию, или попытаться запереться в ущелье, чтобы не пропустить римлян через долину Бистры, не дать им прорваться к Сармизегетузе.

Приближался сентябрь. Времени для наступления просто не оставалось. Римляне не знали, когда в Дакийских горах выпадает снег, но Декстр, приглашенный на совет Адрианом, заявил, что если армия до октября не доберется до стен Децебаловой столицы, то в диких горах, где расположена столица даков, им попросту нечего делать.

Впереди — справа и слева к реке Бистре — подступали горы. Пройти дальше, чтобы подобраться к Сармизегетузе, можно было, если миновать узкий проход в горах, переправиться через верховья реки Стрей и залезть в горы, где пряталась эта самая Сармизегетуза. Таков был замысел, который казался вполне логичным в Риме или в Виминации, но здесь, в Дакийских горах, выглядел почти недостижимым. Было ясно, что римлян Децебал намерен задержать. Теперь каждый день, проведенный на месте, был в пользу Децебала, но против римлян.

— Надо было идти вдоль Алуты, — в который раз напомнил о своем мнении Адриан.

— Главное — выиграть сражение. Тогда Децебал сразу запросит мира, — заявил Траян.

Адриан с сомнением покачал головой…

Римляне все лето добирались сюда, к Бистре, так что одолеть остаток пути прежде, чем выпадет снег, они никак не успевали. Если у Децебала хватит ума (а с этим, кажется, у него все в порядке), дакийский правитель не станет кидаться в сражение, а попросту не позволит римлянам подняться к Сармизегетузе до холодов, и тогда непрошеные гости уйдут сами. Не будет даже намека на успех. Ни одной крупной битвы, ни одной победы, о которой можно кричать на Форуме и в Сенате, ни одного золотого в качестве контрибуции, ни добычи, ни повода для переговоров. Траян хмурился — видимо, и сам этого опасался, понимал: Децебал переиграл императора. А то немногое, что удалось захватить в качестве добычи, никогда не покроет фантастических затрат на кампанию.

— Он будет драться! — заверил дядюшку Адриан. — Не только тебе нужно предъявить победу, как показывают друзьям шкуру убитого льва. Децебал обязан показать ненадежным союзникам и сомнительным друзьям, кто владеет этими горами. Если я что-нибудь понимаю в политике, он вот-вот устроит нам кровавую потеху.

Адриан не ошибся. Он вообще ошибался редко.

* * *

Адриан подошел к построенной в ряд центурии Валенса.

Други! Не может ли кто-либо сам на свое положиться

Смелое сердце и ныне же к гордым дакийцам пробраться

В мраке ночном? Возьмет ли врага он, бродящего с краю?[141]

— Адриан заменил в строке Гомера «троян» на «дакийцев», но, кажется, никто не заметил подмены. Разве что Приск.

— Я пойду! — сказал Малыш.

— Я с ним! — вызвался Кука.

— Я… — начал было Приск.

— Хватит! — Адриан поднял руку. — Если не вернутся первые двое, следующие пойдут на ту сторону. Прошу: не безумствуйте.

Но Адриан зря опасался: Малыш и Кука благополучно возвратились и даже притащили, как было приказано, пленника. Вот только выбить из дака ничего ценного не удалось: он лишь хохотал и кричал, что Децебал перережет всех римлян, как свиней. В конце концов он умер под пыткой.

Во второй раз Валенс отправил на разведку всю свою центурию. Часть разведчиков не вернулась — наверняка новички попались в руки варварам, однако Куке и Приску удалось пройти по горам вдоль реки и уже потом приблизиться к долине ночью. Петляя в черноте ущелья, река отражала оранжевые капли сотен и тысяч костров. Армия царя насчитывала никак не меньше пятидесяти тысяч — если судить по становищу, лагерем это было назвать трудно.

Вернувшись, Приск нарисовал Адриану на куске пергамента увиденное. Тот мрачно кивнул, подарил Приску золотой аурей и ушел докладывать императору. Впрочем, даже Приску было уже ясно: на эту сторону Тибуска даки переправляться не станут. Будут ждать, пока переправу начнут римляне. Траяну придется форсировать реку — не стоять же им здесь, ожидая, пока в воздухе замелькают первые снежинки. Следующий ход в этой войне — за Траяном. И ход один-единственный — переправляться через Тибуск и прорываться вверх по Бистре. Что именно ждет впереди, сказать было трудно — склоны гор покрывали густые леса. Возможно, там прячутся тысячи и тысячи варваров. А может быть — ни одного.

Траян опасался, что Децебал попробует помешать переправе, теперь, когда дорог был каждый день, он сделает все, чтобы не пустить римлян на ту сторону. Посему первым делом префекты фабрума приказали соорудить на берегу настил и выстроить на нем самые мощные баллисты, чтобы обстреливать берег на случай, если Децебал попробует подойти к переправе.