Легион под знаком Погони - [3]
Для вышеуказанных работ белорусский коллаборационизм являлся только фрагментом, причем, разумеется, неглавным. И в этом – органическая связь второго периода советской историографии с первым. Однако, его основной особенностью, в данном случае, является появление работ по проблеме коллаборационизма, которые уже можно назвать условноспециальными исследованиями. Речь идет о монографии В. Романовского «Соучастники в преступлениях», поднявшей изучение этой проблемы на качественно иной уровень. Как и работы предыдущих авторов, ее основная цель и методический принцип – разоблачение белорусского национализма. Тем не менее, монографию Романовского отличает системность изложения и использование ранее не публиковавшихся архивных документов. Впервые указана связь коллаборационистских формирований с белорусскими коллаборационистскими организациями – Белорусская народная самопомощь (БНС), Белорусский совет доверия (БРД) и Белорусский центральный совет (БЦР). Наконец, положительным моментом следует назвать отсутствие некоторых идеологических штампов еще сталинской эпохи[3].
Попыткой белорусских историков подвести итог под 40-летним изучением периода Второй мировой войны является трехтомное исследование «Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны». Несмотря на то, что материал книги «идеологически выдержан» и не выходит за рамки господствующих стереотипов, проблема белорусских коллаборационистских формирований рассмотрена в ней несколько по-новому. Впервые в советской историографии они показаны как часть системы немецкого оккупационного режима, что дает некоторое представление об их генезисе, развитии и роли в борьбе с советскими партизанами и подпольщиками. При этом центральное внимание уделено сюжетам, связанным с разложением партизанами и подпольщиками коллаборационистских формирований[4].
Перестройка и общая либерализация общественно-политической жизни позволила сделать значительный шаг вперед в деле изучения проблемы коллаборационизма. Начиная с 1985 г., уже можно говорить о том, что этот феномен становится самостоятельным сюжетом в историографии Второй мировой войны. При этом, необходимо отметить следующие тенденции. Появляется новая точка зрения на коллаборационизм, которая серьезно отличается от официальной. Нельзя не отметить, что это происходит под воздействием зарубежной (и, в том числе, эмигрантской) историографии, многие работы которой стали теперь доступными для советских историков. Еще одним серьезным толчком для такой идеологической переориентации стало то, что были открыты многие, ранее недоступные, архивные материалы. Все это привело к существенным методологическим изменениям в изучении проблемы коллаборационизма. Например, военный коллаборационизм стали исследовать, как в целом, так и по его отдельным аспектам. В результате, к 1991 г. в советской историографии Второй мировой войны, наряду с официальной точкой зрения на проблему сотрудничества советских граждан с германским военно-политическим руководством, сформировалась новая позиция. Применительно к теме диссертационного исследования они были представлены, соответственно, Б. Мартыненко и А. Колесником. Именно в работах этих историков, указанные тенденции прослеживаются наиболее четко[5].
Направления и тенденции, которые только наметились в поздней советской историографии, получили свое развитие в работах историков стран СНГ. На данный момент в каждой из них имеется своя школа, представители которой, в той или иной степени, разрабатывают проблему «восточных» коллаборационистских формирований. Для темы данного исследования наибольший интерес представляют работы белорусских, российских и украинских историков.
По понятным причинам, лидирующее положение в этом процессе занимает белорусская историческая школа. Начиная с 1991 г., ее представители подготовили значительное количество публикаций, связанных с историей белорусских коллаборационистских формирований. При этом четко оформилось три направления, в рамках которых белорусские исследователи продолжают работать над этой темой. По способу постановки проблемы и подходам к ее разрешению их можно условно назвать просоветским, ревизионистским и нейтральным.
Первое направление представляет собой вышедшую на качественно новый уровень позднюю советскую историографию. Историки этого направления отличаются от своих предшественников более глубоким знанием предмета, разнообразием сюжетов, использованием архивных материалов и работ зарубежных авторов. Однако, в целом, их методология осталась неизменной и является такой же, как в 1950-е гг. Всех участников коллаборационистских формирований они считают предателями. Ярким примером и, одновременно, крайним проявлением такого рода историографии являются публицистические работы А. Бадулина. Не являясь научными в строгом смысле этого слова, они, тем не менее, задают тон и направление профессиональным авторам[6].
Как правило, указанная проблема разрабатывается такими исследователями в рамках тем, связанных с немецким оккупационным режимом на территории Белоруссии, Холокостом, борьбой партизан и подпольщиков, деятельностью органов советской госбезопасности в период войны или после нее. Кроме того, значительное место в публикациях этих историков отводится белорусской эмиграции и ее деятельности в годы Второй мировой войны. Именно об этом идет речь в работах И. Валахановича, К. Доморада, Э. Иоффе, Н. Рыбака, А. Соловьева и А. Стука
