Легион обреченных - [7]
Напыщенно-хвастливые фразы почему-то коробили Черкеза. И зайцу родной холм дороже всего на свете, говорят туркмены. Но почему немцы всегда старались подчеркнуть свое превосходство, исключительность во всем? Все у них необычное: вода и земля, воздух и язык, нравы и обычаи... Послушаешь, так будто на свете никого, кроме немцев, нет. Все любят свое, но не настолько слепо, чтобы не примечать чужого, того, что рядом с тобой, если оно доброе, прекрасное. Едэм дас зайне! Каждому свое! Немцы, не задумываясь, а может, нарочно, любят повторять это библейское изречение.
И всякий раз, когда туристическое общество присылало очередную партию плакатов, Черкез неосмотрительно выбрасывал их в мусоропровод. Узнай об этом гестапо, Черкезу и Джемал концлагеря не миновать.
И однажды за этим занятием их застали... Дверь конторы, обычно запертая, почему-то оказалась открытой, и Мадер, бесшумно пройдя переднюю, возник на пороге. Он был без очков, и казалось, будто вместо глаз, прищуренных в хитроватой улыбке, зияли пустые глазенки, тупые, бессмысленные.
От неожиданности Джемал выронила плакаты, и те веером рассыпались по полу, у открытого зева мусоропровода. Черкез растерянно улыбался, стараясь скатать их в рулоны. Мадер же, словно ничего не замечая, прошел за стол, опустился в кресло и объяснил свой неожиданный приход тем, что неподалеку от конторы фирмы разбил свои очки, столкнувшись с каким-то бежавшим юношей, за которым гнались полицейские.
Черкез и Джемал долго терялись в догадках, почему Мадер ничего им не сказал, не выговорил. Не заметил из-за близорукости? Что тогда означала его не сходившая с лица саркастическая ухмылка? Потомственный дворянин, барон, потомок тевтонских рыцарей-крестоносцев, считавший себя асом разведки, он не одобрял политики Гитлера, правившего страной гестаповскими методами, с помощью охранных отрядов СС. И вообще Мадер презирал всю эту шайку мясников, лавочников, владельцев пивных, что захватила власть. Он испытывал антипатию ко всем имперским бонзам, считая их выскочками, авантюристами, а самого фюрера называл иногда «ефрейтором», чаще — «наш всегерманский дневальный», хотя предпочитал его режим «анархии большевиков».
Мадер просто не видел резона ставить под удар своих компаньонов, которые хорошо управлялись с делами фирмы, приносившей и барону немалые доходы. Донести на своих воспитанников, значит, запустить бумеранг в самого себя. Кто носился с супругами, кто предрекал им большое будущее в «великом Туране?» Он, Вилли Мадер. Зачем рубить сук, на котором сидишь, зная, что Черкез и Джемал находятся на особом счету у самого руководителя германского абвера адмирала Фридриха Вильгельма Канариса. Его Мадер считал своим единомышленником: шеф военной разведки, как и Мадер, терпеть не мог выскочку-ефрейтора. Молодая чета ждала своего звездного часа, и Мадер, связывая с ней многое в будущем, не хотел бы навлечь на себя беду...
Спокойный голос Шаммы-ага снова вернул Черкеза издалека.
— За речкой чужая земля, — Шаммы-ага вытянул узловатые пальцы, — туда рукой подать. Вроде одна земля, что там, что здесь. Но своя — роднее. И объяснить не сможешь, почему так любишь ее. За что дитя любит свою мать? Всех языков мира не хватит, чтобы выразить. Так и это. На своей земле ты сильнее, человеком себя чувствуешь. Бывал и я в чужих краях, — разоткровенничался старый чекист. — Встречал земляков, исходивших тоской по родине. Чуть с ума не сошел, видя их горе, слезы. Одно лишь меня там утешало — знал, что вернусь домой.
Черкез и сам мечтал там, на чужбине, дожить до той минуты, когда ступит на родную землю. Но всякий раз отгонял от себя эту мысль прочь: слишком поверил он врагам, нашептавшим, будто возврата назад быть не может,
И вот он наконец на родной земле, дышит ее воздухом, видит родное лицо Шаммы-ага, так похожего на отца. Но почему к этой великой радости примешивалась какая-то горечь? Почему он чувствовал себя гостем, которому, как бы радушно его ни приветили, непременно придется вернуться. Едва дождавшись долгожданного мига, Черкез должен снова вставить родину — ради будущего, чтобы заслужить право жить на ней хозяином. Он дал слово Шаммы-ага, поклявшись святой памятью отца. Черкез никого не винил: за малодушие всегда расплачиваются...
Снова донеслась ровная речь Шаммы-ага, не сводившего глаз с орла, принесшего с собой в гнездо зеленую веточку, словно в подарок орлице. А Черкез подумал о Джемал, представил ее теплые руки, тревожные глаза.
— Орлы выводят своих птенцов только в родном гнезде, — продолжал Шаммы-ага и тут же воскликнул: — Смотри, Черкез, как он взлетает!..
Орел красиво взмыл с вершины арчи ввысь без единого взмаха крыльев, поднимаясь по широкой витиеватой спирали в заоблачный простор, и стал парить в воздушных потоках, бесстрашно скользя навстречу свежему ветру.
Издали просторный каменный дом, возведенный на горе по воле местного помещика, походил на хекем[3]. И сам Вилли Мадер, тощий и худой, каждое утро взбиравшийся на чердак, тоже смахивал на изможденную птицу. Резидент часами высиживал в укрытии, терпеливо наблюдая в бинокль за той стороной Сумбара.
Главарь хивинского басмачества Джунаид-хан и его отряды ведут отчаянную борьбу с большевиками. Чекист Аманли Белет, выдавая себя за сторонника басмаческого движения, агитирует джигитов переходить на сторону большевиков. Но Джунаид-хан расправляется с Аманли и его семьёй, обманом переманивает сына чекиста на свою сторону… А два закадычных друга – Ашир и Нуры – оказываются по разные стороны невидимой линии фронта.
По своей занимательности, романтической остроте и сюжетному построению роман «Слезы Турана» Р. Эсенова, А. Шалашова, пожалуй, нельзя назвать историческим в полном смысле.И все же это крупное и многоплановое художественное произведение имеет прочную историческую основу, достоверность и повествует о годах владычества грозного султана Санджара, о жизни и борьбе туркмен XII века за свою свободу и независимость.
И вновь читатель встречается с героями широко известного романа «Предрассветные призраки пустыни». Каракумы, 30-е годы прошедшего века… Басмаческие банды при поддержке иностранных агентов пытаются привлечь на свою сторону мирное население. Джунаид-хан – один из главарей басмачества – вынужден назначить своего преемника. Чекист Ашир Таганов дает шанс другу детства Нурры уйти от басмачей, и тот делает свой выбор…
Книга воскрешает героические страницы борьбы трудящихся Средней Азии против националистической контрреволюции и иностранных интервентов в годы гражданской войны. Широко используя новые архивные материалы, автор показывает большевиков Закаспия как организаторов и руководителей героической борьбы трудящихся масс. С особым интересом читаются разделы, рассказывающие о подготовке вооруженного восстания, борьбе партизанского отряда Аллаяра Курбанова, в котором плечом к плечу сражались туркмены и русские.
Два близких друга по службе на флоте, окончив МГИМО, после ряда лет работы в разных странах за рубежом, оказались наконец рядом в Австралии. Туда они приехали на работу с семьями в советское посольство, были рады быть вместе. Работа у них ладилась, были планы, мечты и надежды. Однако в один субботний вечер старший из друзей по возрасту неожиданно покончил с собой практически на глазах у отдыхающего коллектива. Друг его, потрясённый событием, делал максимум для того, чтобы узнать причину. В реальностях той жизни ни ему, ни официальным властям сделать этого не удалось.
Мойзес Наим – всемирно известный венесуэльский журналист и политолог, кавалер орденов Франции, Италии, Аргентины и Венесуэлы. Много лет он возглавлял журнал Foreign Policy, а до того, как начал заниматься журналистикой, был министром торговли и промышленности, директором Центрального банка Венесуэлы и исполнительным директором Всемирного банка. Работа Наима “Конец власти” признана в США лучшей книгой 2013 года (по версии Financial Times и The Washington Post). “Два шпиона в Каракасе” – его первый роман, и написан он в жанре шпионского триллера, однако вымышленные по большей части персонажи и захватывающий сюжет помогли автору создать яркую и убедительную картину реальности, в достоверности которой трудно усомниться.
Сборник «Не жалея жизни» посвящен чекистам-казахстанцам, надежно обеспечивающим государственную безопасность страны. В книге публикуется краткий очерк истории создания и деятельности органов ЧК—КГБ Казахстана. Другие произведения сборника, основанные также на обширных документальных материалах, повествуют об операциях чекистов против внешних и внутренних врагов Советского государства.
Остросюжетная повесть о строительстве в 30-е годы в небольшом уральском городе крупной теплоэлектростанции и сопутствующей этому событию идеологической, экономической борьбе. Герои повести — работники органов государственной безопасности, которые сталкиваются с враждебной деятельностью классовых врагов и иностранных разведок, стремящихся сорвать планы индустриализации молодой Советской страны.
В книгу ростовского писателя Игоря Бондаренко вошли повести «Кто придет на «Мариине» и «Желтый круг», которые рассказывают о советском разведчике Дмитрии Алферове. Первая повесть охватывает события, происходившие в конце войны в фашистской Германии на заводе, где создается реактивный истребитель, во второй — события развиваются в ФРГ, Англии, Австрии, Италии, Франции.
В бурные послереволюционные годы в России создаются спецслужбы, главной задачей которых является проникновение в белоэмигрантскую среду. Героя вынуждают сотрудничать с новой властью непростые жизненные обстоятельства. Однако при первом серьезном испытании он становится перебежчиком…
Роман о тех, кто в погоне за «длинным» рублем хищнически истребляет ценных и редких зверей и о тех, кто, рискуя своей жизнью, встает на охрану природы, животного мира.
Традиционный сборник остросюжетных повестей советских писателей рассказывает о торжестве добра, справедливости, мужества, о преданности своей Родине, о чести, благородстве, о том, что зло, предательство, корысть неминуемо наказуемы.
Между следователем Станиславом Тихоновым и рецидивистом Лехой Дедушкиным давняя и непримиримая борьба, и это не просто борьба опытного криминалиста с дерзким и даровитым преступником, это столкновение двух взаимоисключающих мировоззрений.
Роман А. и Г. Вайнеров рассказывает читателю о том, как рождались такие уникальные инструменты, как скрипки и виолончели, созданные руками величайших мастеров прошлого.Вторая линия романа посвящена судьбе одного из этих бесценных творений человеческого гения. Обворована квартира виднейшего музыканта нашей страны. В числе похищенных вещей и уникальная скрипка «Страдивари».Работники МУРа заняты розыском вора и самого инструмента. Перед читателем проходит целая галерея людей, с которыми пришлось встречаться героям романа, пока им не удалось разоблачить преступника и найти инструмент.