Легенды темного тысячелетия - [50]

— Похоже, придется вернуться на Эбок с пустыми руками, — сплюнул Дюбель.

Лорд Хаоса вновь посмотрел на изумленное лицо магоса.

— Я так не думаю, — произнес Эреб, подкладывая левую ладонь под голову Алголя. Одно давно выверенное движение рукой, и тонкая шея техножреца переломилась. Раздался сухой хруст позвоночника, и в следующее мгновение Эреб уже держал за волосы оторванную голову магоса в неровном свете прожекторов.

— Монолит, конечно, уничтожен, но у нас остались глаза, видевшие его, — произнес Эреб. — Глаза — зеркало души, Дюбель. И, заглянув в него, мы сможем постичь ее секреты.

Лорд Хаоса посмотрел в глаза Алголя и рассмеялся, узрев в них свое будущее.

Мэтт Киф ХОЗЯЕВА СУДЬБЫ, РАБЫ НЕИЗБЕЖНОСТИ

В помещении царила полная тишина, если не считать мерного гудения статики в коммуникаторе, столь слабого, что капитан Элогий вдруг поймал себя на том, что задерживает дыхание, чтобы различить этот звук.

Капитана поспешно вызвали на мостик «Длани Жиллимана», оторвав от молитвы. Именно по этой причине он был сейчас облачен в церемониальные белые одеяния, а не в голубую силовую броню ордена Ультрамаринов.

Впрочем, столь необычный внешний вид не вызвал никаких вопросов у остальных собравшихся. Все трое, как и он, были капитанами, и только это имело значение. Вместе они возглавляли четыре полные роты, руководили четырьмя сотнями космических десантников, хотя на боевой барже, где сейчас пребывали капитаны, едва набиралось несколько десятков Астартес. Многокилометровому кораблю требовалась лишь горстка космических десантников, поскольку всеми системами управляли тысячи преданных ордену слуг и машиноподобных сервиторов.

Остатки могущественного войска были распределены еще по двум боевым баржам, бесчисленным ударным крейсерам и стремительным малым кораблям, составлявшим флот Камидия. Время от времени один из этих кораблей проплывал перед огромным обзорным экраном, заменявшим носовую стену мостика.

Братья-капитаны Юний и Авл лишь молча кивнули, увидев Элогия. И только Омней не выказал вообще никаких эмоций. Он был единственным, кто надел шлем, и громкость коммуникатора была уменьшена именно ради него. Более четкий, хотя и приглушенный сигнал сейчас воспроизводился внутри этого, оборудованного сверхчувствительными системами шлема, в надежде хотя бы частично разобрать чудовищно искаженную помехами передачу. Остальные капитаны могли лишь догадываться о смысле тихого потрескивания, но проявляли терпение. Омней почти недвижно застыл возле консоли управления, лишь пальцы быстро бегали по клавишам.

Минуло еще семь или восемь минут, прежде чем Омней признал свое поражение и, покачав головой, снял шлем.

— Ничего? — спросил Элогий.

— Ничего, что я мог бы сказать, не опасаясь, что это окажется недостоверным, — произнес Омней. — Я могу выстроить тысячи версий исходя из услышанного, но они будут ничем не лучше тысяч образов, какие я могу увидеть, наблюдая за облаками над Ультрамаром.

Авл едва заметно улыбнулся, вспомнив о прекрасном Ультрамаре, и сжал ладонью наплечник Омнея, благодаря собрата за попытку.

— Там, где сломается машина, — заметил Авл, — там преуспеет человек.

Голос его прозвучал уверенно и оглушительно громко, в то время как его рука простерлась в сторону людей, переминавшихся в дверях. Услышав десантника и повинуясь его жесту, два астропата зашаркали к четырем Астартес. Нескладная и лысая парочка являла собой яркий контраст могучим Ультрамаринам.

Грубая машинерия вокс-коммуникаторов была для них бесполезна, и астропаты сосредоточились на самом луче сигнала, проходящем через древнюю хрустальную призму и воспринимаемом лишь их внутренним нематериальным ухом. Из порождаемых лучом образов в их сознании они извлекали информацию, недоступную обычному слуху. Эта передача, ведущаяся на столь примитивном, материальном уровне, велась из какого-то отдаленного места, где не сыскалось астропата, способного отправить запрос через непостижимые пространства путем ментального усилия, — способ, обычно использовавшийся для межгалактической связи. Но, в любом случае, и вполне материальные средства связи несли в себе ментальный след.

Астропаты закатили слепые глаза и принялись раскачиваться, медленно проговаривая слова. Голос одного из них был высоким и пронзительным, в отличие от второго, но в конечном итоге это ничего не меняло: тщательно подобранные интонации и ритм сливали их в один внеземной звук.

— Альфа-альфа-альфа! — раздавалось словно из ниоткуда. Кого другого это могло бы сбить с толку и напугать, но только не капитанов Космического Десанта.

— Альфа-альфа-альфа, — раздалось снова.

— Зов о помощи, — произнес Омней, хотя смысл сигнала и без того понимали все присутствующие.

— Альфа-альфа-альфа, омега-сан-омега, — продолжал голос. — Альфа-альфа-альфа, омега-докс-омега.

Элогий затаил дыхание, услышав сигнал бедствия Ультрамаринов.

— Омега-сан-омега, ответьте, омега-докс-омега, — проговорил Юний, наклонясь к приборной панели. Он почти пролаял эти слова, пробежавшись пальцами по управляющим рунам, встроенным в ее поверхность.

— Сигнал закольцован и передается машиной, — объявил Омней, успевший уже отследить передачу. — Мы не сможем отправить ответ.