Легенды - [13]

— Огнестрелов я не видела, — ответила она, но отвела взгляд. И на щеках вновь вспыхнули розы. Роланд подумал, что ухаживать за пациентами она умеет, а вот врать — нет. И порадовался этому. Врунов в этом мире хватало с лихвой. А вот честность стала редким товаром.

Сейчас не стоит уличать ее во лжи, подумал Роланд. Скорее всего она чего-то боится, потому и говорит неправду.

— Дженна! — донесся голос из сокрытого сумраком дальнего конца лазарета, который, как показалось стрелку, стал еще длиннее, и сестра Дженна аж подпрыгнула. — Уходи отсюда. Ты заговорила его! Дай ему поспать!

— Иду! — ответила Дженна и посмотрела на Роланда. — Только не говори им, что я показала тебе докторов.

— Я же обещал, что буду молчать, Дженна.

Она замерла, прикусила губу, а потом резким движением сдвинула накидку на затылок. Нежно зазвенели колокольчики. Черные волосы заструились по щекам.

— Я красивая? Красивая? Скажи мне правду, Роланд из Гилеада… только не надо льстить. Лесть долго не живет.

— Ты красива, как летняя ночь.

Выражение его лица скорее всего понравилось ей даже больше, чем слова, потому что она ослепительно улыбнулась. Вернула накидку на место, быстро забрав под нее волосы.

— Все на месте?

— Конечно. — Он осторожно поднял руку, указал ей на лоб. — Только одна прядь… там.

— Да. Она всегда ускользает от меня. — С милой гримаской Дженна справилась с ослушницей. Роланд же думал о том, как ему хочется поцеловать эти розовые щечки… да и алые губки.

— Теперь все в порядке, — сообщил он Дженне.

— Дженна! — В крике прибавилось требовательности. — Пора медитировать!

— Уже иду! — Девушка подобрала широкие полы рясы, но, прежде чем убежать, в последний раз повернулась к Роланду. Лицо стало очень серьезным. — Золотой медальон… Ты его носишь, потому что он твой. Ты понимаешь меня… Джеймс?

— Да. — Он искоса взглянул на спящего мальчика,

— А это мой брат.

— Если они спросят, да. Другой ответ грозит Дженне большими неприятностями.

Роланд не стал спрашивать, что это за неприятности, да и не ответила бы она, потому что уже спешила по проходу между кроватями, подхватив подол одной рукой. Розы слетели с ее лица, щечки сразу посерели. Стрелок вспомнил, с какой жадностью смотрели на него остальные сестры, сгрудившись у его гамака… как мерцали, неуловимо изменяясь, их лица.

Шесть женщин — пятеро старух, одна молодая.

Доктора, которые стрекочут и уползают, подчиняясь звону колокольчиков.

Об огромной больничной палате, в которой стояла добрая сотня кроватей, с потолком и стенами из белого шелка…

…и о том, что все кровати, кроме трех, пустовали.

Роланд понятия не имел, почему Дженна достала из кармана его джинсов медальон, принадлежащий убитому пареньку, и надела ему на шею, но последняя фраза Дженны подсказала ему, что Смиренные сестры Элурии могли убить девушку, если б узнали о содеянном ею.

Роланд закрыл глаза, и монотонное стрекотание жуков-докторов скоро убаюкало его. Стрелок заснул.

ГЛАВА 4

Миска супа. Юноша с соседней кровати.

Ночные сиделки

Роланду приснилось, что очень большой жук (возможно, жук-доктор) кружит над его головой и периодически бьет по носу. Удары эти скорее раздражали, чем вызывали боль. Он отгонял жука рукой, однако, хотя всегда славился быстротой реакции, ему не удавалось попасть в жука. А последний хихикал всякий раз, когда стрелок промахивался.

Движения у меня такие медленные, потому что я болен, подумал Роланд.

Нет, попал в засаду. Меня тащили по земле заторможенные мутанты, а потом спасли Смиренные сестры Элурии.

Внезапно перед мысленным взором Роланда возникла тень мужчины, выросшая из тени перевернутого фургона. Он услышал радостный крик: «Бах!»

Просыпаясь, Роланд дернулся с такой силой, что качнул гамак. Женщина, которая стояла рядом, около головы, и хихикала, постукивая деревянной ложкой по носу стрелка, отступила на шаг. Отступила слишком быстро, и миска, которую она держала во второй руке, выскользнула из пальцев.

Руки Роланда метнулись навстречу миске, с реакцией у него все было в порядке, это только во сне он не мог попасть по жуку. Он поймал миску на лету, да так, что из нее вылилось лишь несколько капель. У женщины, сестры Кокуины, от изумления округлились глаза.

Спину, конечно, пронзила боль, но совсем не такая острая, как раньше. И на коже Роланд не чувствовал никакого движения. Возможно, «доктора» спали, но он склонялся к мысли, что они уползли.

Роланд протянул руку за ложкой, которой Кокуина постукивала его по носу (он, кстати, нисколько не удивился тому, что одна из сестер могла так издеваться над спящим и больным человеком; Правда, будь это Дженна, он бы удивился), и она тут же отдала ему ложку, еще не придя в себя от изумления.

— Ну и шустрый же ты! — воскликнула она. — Такая реакция, да еще спросонья!

— Не забывай об этом, сэй, — ответил Роланд и попробовал суп. Вроде бы обычный куриный бульон, но изрядно проголодавшемуся Роланду он показался амброзией. Стрелок с жадностью набросился на еду.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Кокуина. В лазарете стало еще темнее, белые стены окрасились в оранжево-красные закатные тона. При таком освещении Кокуина выглядела молодой и симпатичной… но Роланд не сомневался, что все это лишь видимость, какой-то колдовской трюк.