Легенды разных перекрестков - [14]

Ползем. Да что, думаю, за херня за такая.

„Стой! Кругом! Лечь на спину! Ползком!” Ползем на спине, такой кроль по барханам. Грюпнулся он, что ли?

– Хорош! Ну-ка… Ну вот, хоть не так вас в темноте видно в этих саванах. В грязи б вывалять, да нет ее здесь, мать их. Так. Сварщики есть среди вас?

Вопрос идиотский. „Сварка” – крупнокалиберный пулемет, чего ж из него не стрелять, но мы ж не специально пулеметчики. И тут один голос подает:

– Я сварщик.

– Слава Богу. Пошли со мной. Так, разобрались в колонну по четыре, правое плечо вперед, шагом марш!

Приводит в какую-то траншею, сварщика тычет к пулемету.

– Видишь – вот там огонек? Погаси-ка мне его.

Тот мнется и говорит:

– Да я вообще-то из пулемета не умею…

– Что-о? – скрипит наш усатый Карлсон. – А что ты тогда умеешь? Ты вообще кто такой?

– Так сварщик я.

– Так какой же ты на хрен сварщик? Ты чо вообще умеешь? Ну, прислали котят на мою голову!..

– Варить умею. Любые сплавы. Сварщик пятого разряда.

Мы валимся на дно траншеи и хохочем. Нет, это спектакль, за это деньги надо платить!

– Тебя откуда такого взяли?!

– Отдельный саперный инженерный батальон.

– Ну, сука, я чувствую, вы мне тут навоюете. – Капитан тычет из станкача в огонек длинной очередью, там гаснет. – И всего-то делов.

А мы что? Спрашивают – отвечаем, не спрашивают – молчим. Не такая часть, чтоб рассказывать кому ни попадя что не надо. Пусть наверху разберутся, что да как и куда нас сунули.

Наверху разбирались еще сутки, и за эти сутки нас выставили в оцепление полигона. Пока вели по косвенным приметам, наши арабисты сообщили, что мы, вероятнее всего, в Египте. Точно, в Египте. Логично.

На полигоне наши специалисты демонстрировали в действии новую ракету класса „Земля-воздух” по низколетящим целям. Видимо, ракета была из тех, вместо которых арабы просили потом прислать им ракеты класса „Земля – самолет”. Либо же она работала исключительно по очень низколетящим целям, выбирая их по принципу меньшей высоты. Потому что самолет-мишень прошел квадрат без всяких помех со стороны этих зенитчиков. Зато где-то вдалеке ехал по гребню бархана „газик” с наблюдателями, так ракета разнесла его в мелкую пыль. Действительно, летел очень низко.

Очевидно, инцидент разобрали с тщанием и оцеплением тоже поинтересовались, потому что у носатого-усатого капитана нас забрали; прощался он с нами, как с родными, и все жалел за неумелость.

А началась ночью какая-то буча, из-за Суэцкого канала стрельба, раздали нам вооружение до зубов, вплоть до станковых гранатометов, поставили уже нашему собственному командованию задачу, и – по машинам, через понтон на Синай, утром ждать в районе задачу по рации.

При этом воды, как водится, по фляжке, и воду мы самостоятельно набрали в пару бочек, слив на хрен солярку. Воняет, но жить захочешь – напьешься.

Однако утром задачу нам не поставили, а напротив – запросили обстановку. Докладываем: обстановка спокойная, пляж чистый, жаль, что купаться негде. Приказ: укрепить и ждать.

Много ты на ровном песке укрепишься. Ждем. Днем: „Ну как?” – „Загораем”. – „Ждите”.

Так и переночевали. А на рассвете слышим рычание: танковые моторы. Приготовились к бою на всякий случай, запрашиваем наверх: так как, что? Ждите, отвечают. Мы-то подождем, так танки идут. Ах, как, кто, откуда, сколько? А уже видно: до хрена. Не менее полка, отвечаем. И получаем задачу: оседлать стратегически важное танкоопасное направление, держать и не пущать.

Нет, ты понял юмор? Собирать суперэлитную часть в качестве противотанкового заграждения. Вам привет из сорок первого года!

Ну что? Мин у нас нет, а если бы и были – ставить их некогда. Рассредоточились по гребешкам, загнули фланги, выделили резерв. Прикинули, как они будут пытаться нас обойти, как выгоднее пройти к переправе, которая теперь, стало быть, за нами. Ящики и всякое барахло навалили на наши ямки – заместо блиндажей.

Подпустили.

А они бодро так из башен торчат, люки водителей открыты, и головное охранение идет вплотную к походной колонне. Только что музыка не играет, мля. А у нас ПТУРСов четыре штуки.

Бздеть нечего, нам надо задержать их всего на час, и авиация поможет, и противотанкисты через час подойдут. Но взаимодействие в бою у израильтян и Египта налажено по-разному, и эту разницу мы ощутили на себе немедленно.

Потому что самолеты над нами прошли в две волны не египетские, а израильские. Первая волна, как мы узнали позднее, а поняли раньше, разбила аэродромы и сожгла на земле авиацию. А вторая очень профессионально, судя по всему, разнесла переправу.

Пока она разносила переправу, мы под шумок подпустили танки на семьсот метров и врезали со всех стволов. Шесть штук сожгли сразу – головное и боковое охранение.

Остальные попятились за барханы и стали по нам бить. Но, во-первых, танковая пушка хороша тем, что траектория у нее настильная, это не миномет, и снаряд далеко-о за барханом рвется. А во-вторых, танк – корова здоровая, его видно хорошо, а из него – плохо.

Пока они так постреливали, мы выдвинули с флангов две группы вперед и еще три машины им сожгли.

Тогда они справедливо решили пустить вперед пешую разведку. Не учли они только одного – что у нас каждый третий – снайпер. Перещелкали с одного выстрела.