Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо - [19]

— В таком случае я погублю репутацию нескольких человек.

— Ничего не поделаешь. Здесь, на Марсе, нужны женщины, я притом совершенно безотлагательно. Раф и Тимми уже внутренне готовы к тому, чтобы буквально оплевать друг друга с ног до головы. Раф считает, что это он стал причиной смерти Лью, оставив его. Тимми же непрестанно отпускает колкости в его адрес.

— Ладно, — вынужден был согласиться Шют и поднялся со стула.

Все то время, пока обсуждался рапорт, он сидел, неестественно выпрямив спину, как будто проглотил палку.

— Марсоходы все еще в радиусе действия нашей рации? — сменил он тему.

— Они нас не слышат, но мы можем слушать переговоры между ними — чувствительность стационарной рации намного выше. Сейчас возле нее дежурит Тимми.

— Прекрасно. Я велю ему оставаться на связи, пока они не окажутся вне радиуса слышимости. Как там с обедом?

Как только село солнце, на небе появился Фобос — размытой формы полумесяц из беспорядочно разбросанных движущихся световых точек. По мере своего подъема он становился все ярче, в течение нескольких часов пройдя все возможные лунные фазы. Картеру же было не до наблюдений за небом — его внимание сосредоточилось на треугольнике пустыни, высвеченном фарами марсохода. Он неплохо выбрал курс: пустыня впереди него выглядела совершенно ровной на добрую тысячу миль. Здесь не приходилось опасаться утесов, которые, неожиданно возникнув прямо перед марсоходом, заставят совершать прыжки с помощью хвостовых ракет. После такого маневра вполне возможно очутиться в ловушке, потеряв из виду Альфа. А он, затаившись под утесом, затем сможет неожиданно на него напасть. Завтра, когда Солнце будет находиться в зените, его преследователь повернет назад, вот тогда-то Картер и одержит над ним верх. Он последует за Альфом параллельным курсом и будет в пределах видимости из поселка на час позже, имея около трех часов на обдумывание плана действий.

Затем самое трудное. Нужно будет прорваться через охрану, повредить купол и каким-то образом завладеть запасом кислородных баллонов, загрузить часть из них в марсоход и открыть вентили остальных. Разгерметизация купола, по всей вероятности, погубит всех, кто будет находиться внутри, но наверняка останется кто-нибудь снаружи, облаченный в скафандр, или таких будет несколько.

Веки налились тяжестью. Но Картер не снижал скорость, заставлял себя бодрствовать.

Несколько раз он серьезно прикидывал, а не раздавить ли радиомаячок, вмонтированный в скафандр? Непрерывно передаваемый сигнал этой штуковины поможет кому угодно отыскать его в любое время. Но что касается Альфа, тот и без помощи сигнала найдет своего врага без особого труда — марсоход неотступно следовал за Картером, не приближаясь, но и не отставая. Вот если бы ему удалось выйти за пределы видимости Альфа, можно было и разделаться с маячком.

А пока лучше подождать.

Звезды догорали над черным горизонтом в западной части неба, снова на небе взошел Фобос, на сей раз он был куда ярче, однако опять так быстро поднялся над головой, что исчез из виду. А над треугольником, постоянно высвечиваемым фарами Картера, показался теперь Деймос.

День наступил неожиданно. Впереди показался кратер — стеклянное блюдце посреди пустыни — не слишком большой, так что объехать его не составляло особого труда. Картер свернул налево. Марсоход позади него тоже повернул.

Картер сделал несколько глотков питательного раствора через одну из трубок гермошлема и снова сосредоточил все свое внимание на управлении машиной. Но глаза определенно начали сдавать: казалось, в них попал мельчайший песок.

— Доброе утро, — раздался вдруг голос.

— Доброе. Хорошо выспался?

— Не очень. Проспал всего лишь шесть часов, да и то урывками — старался не упустить тебя из виду.

Наверняка Альф подтрунивает над ним. Он, разумеется, спал ничуть не больше, чем сам Картер.

— Ну-ка взгляни направо, — предложил его преследователь.

Справа от них высилась стена кратера. И… Картер посмотрел еще раз, чтобы удостовериться, что это ему не привиделось, — на ней на фоне красноватого неба четко обозначился силуэт, очень напоминавший человеческий. В одной руке это существо держало что-то тонкое и длинное.

— Марсианин, — тихо произнес Картер.

Нисколько не колеблясь, он развернул машину, чтобы взобраться на стену.

Впереди него с промежутком в секунду полыхнули две вспышки, и он лихорадочно повернул штурвал до отказа влево.

— Черт побери, Альф! Да ведь это же МАРСИАНИН! Нам непременно нужно догнать его!

Силуэт исчез. Можно было не сомневаться, что марсианин пустился наутек, спасая свою жизнь, как только заметил выстрелы.

Альф ничего не ответил. И Картер поехал дальше, огибая кратер, убийственная ярость все больше овладевала им.

Было одиннадцать часов. Над западной частью горизонта поднялись вершины гряды холмов.

— Меня прямо-таки распирает любопытство, — признался Альф, — интересно, что бы ты сказал этому марсианину?

Картер мрачно вздохнул:

— А какое это имеет значение?

— Ну, максимум того, что ты в состоянии был бы сделать, — насмерть перепугать его.

Картер заскрежетал зубами. Даже если бы не было этого несчастного случая, завершившегося гибелью Лью Хэрнесса, невозможно заранее предугадать, сколько времени уйдет на составление словаря. План включал в себя три этапа: пересылка фотографий с надписями на стенах колодцев на Землю, где мощные компьютеры могли бы перевести их на понятный землянам язык; составление посланий, которые затем оставили бы поблизости от колодцев, — для марсиан. Затем — ожидание того момента, когда марсиане сделают встречный шаг. Но не было никакой уверенности в том, что надписи в колодцах сделаны на одном языке, а не на нескольких. Даже если язык и был одним и тем же, вряд ли он не претерпел существенных изменений за тысячи лет. Способны ли современные марсиане читать надписи, сделанные их далекими предками? Не было также причин считать само собой разумеющимся, что марсиан интересуют существа, живущие в надувном баллоне, независимо от того, умеют ли эти непрошеные гости писать на родном языке марсиан.