А вот и липа, которую посадила сама бабушка у самой кладбищенской ограды, — ее листок показал детям стройную молодую девушку, а рядом с ней красавца в белой одежде: это бабушка со своим женихом, белым рыцарем. Как они оба счастливы и прекрасны! Падает бабушкина слеза на эту страницу, и оживает липовый листочек, и делается он зеленее и светлее всех своих братьев, что остались на ветвях липы.
А уж чего-чего не рассказывала бабушка о своем путешествии в чудную страну, где проспала она сто лет!
Время шло, и правнуки бабушки выросли мужественными, великодушными, преданными правде людьми, и стала собираться бабушка к своему мужу, исполнила она уже долг свой.
И вот в одно прекрасное весеннее утро бабушка не вышла уже в сад, а позвала к себе своих внуков и сказала им:
— Мой белый рыцарь приехал за мной, надо мне готовиться в путь!
Вышли внуки из комнаты бабушки и стали говорить между собою:
— Бабушка видела дурной сон, она очень слаба сегодня!
Но младшая внучка, голубоглазая Тереза, поверила, что белый рыцарь приехал за бабушкой, и осталась караулить ее, но, сидя у ее ног, заснула; и увидала она во сне белого рыцаря, который взял бабушку за руку, и бабушка стала такая молодая и прекрасная, как на своем портрете; вывел ее белый рыцарь через окно в сад, и поднялись они на воздух. Вскрикнула тут Тереза и проснулась. Бабушка же спала глубоким, но уже непробудным сном.
Бабушкина могила виднеется у самой ограды сада; на могиле растут белые маргаритки, розовый куст, левкои, иммортели. И чего только ни насадили внуки на могилу бабушки!
Старая липа, что посадила когда-то сама бабушка, перегнулась через ограду и, склонив ветви, смотрит на могилу своей подруги. В ветвях ее с весны до осени распевает свои песни соловей.
Сто шестьдесят пять лет прошло со времени смерти бабушки; все ее внуки давно полегли вокруг нее у ограды, но Бабушкин дом и сад существуют и поныне, как будто время, пролетая, тихо свертывает здесь свои крылья и стороной прокрадывается мимо.
В доме давно никто не живет, но всегда заботится о нем и о саде кто-нибудь из отдаленных потомков любимой бабушкиной внучки Терезы.
Случайно забредшему сюда путнику охотно покажут дом, он может пройтись по длинному залу с большим очагом посредине и по целой анфиладе старинных покоев, увешанных портретами рыцарей в латах, дам в перьях и разных мужчин в красных кафтанах и женщин в узких платьях, — позднейших потомков этого рода.
Но никого не впускают в бабушкину комнату — в нее можно лишь заглянуть с порога; там стоит ее кресло и маленький столик со старинной книгой с серебряными застежками; тут же стоит и высокий деревянный подсвечник с недогоревшей толстой восковой свечой.
Против двери висит портрет бабушки, прекрасной молодой девушки с белыми цветами в руке, портрет этот словно улыбается со стены.
«Все на земле разрушается, рассыпается в прах, забывается!» — говорят люди, но это неправда: все прекрасное и доброе живет в воспоминании, и забвение не смеет коснуться его.
В море между Дуарнене и Порт-Бланком лежат знаменитые «Семь островов» с их старинными, нагроможденными друг на друга каменными глыбами, между которыми кое-где ютятся тощие и корявые сосны. В народе зовут эти острова «мостом св. Гильды». Вправо от них виднеются утесы, носящие то же имя.
Недалеко от утесов св. Гильды, по преданию, находился остров, на котором стоял большой город по имени Ис. Много рассказов о нем и до настоящего времени ходит еще среди жителей Дуарнене, Порт-Бланка, Панвенана и других приморских местечек. Нам самим пришлось встречать рыбака, который уверял, что его отец в часы отлива часто переезжал узенький пролив, отделявший острова св. Гильды от Иса, и помнил еще ту бурную ночь, когда остров этот исчез в морской глубине.
В книге ле Браза[8] приведен следующий рассказ одного моряка из Дуарнене, относящийся к 1887 г.
Рыбаки Дуарнене ловили раз ночью рыбу в этом заливе[9]. Кончив свое дело, они хотели уж поднять якорь, но не тут-то было: не было никакой возможности сдвинуть его с места. «Где-нибудь зацепился он!» — подумали рыбаки; и вот один из них, похрабрее, спустился по якорной цепи в море и отцепил якорь.
Когда он садился в лодку, он сказала, своим товарищам:
— Отгадайте, за что зацепился якорь?
— Ну, за что? за подводный камень!
— Нет, за оконный переплет!
Рыбаки подумали, что он сошел с ума.
— Да, — продолжал он, — а окно это было церковное; церковь стоит там и освещена она так ярко, что кругом нее на далеком расстоянии светло, как днем, и можно рассмотреть все морское дно. Я посмотрел в окно, в церкви была толпа народа: множество мужчин и женщин, в богатых одеждах; священник стоял у алтаря. Я слышал, как он вызывал клирошанина, чтобы тот шел помогать ему в службе.
— Это невозможно! — вскричали рыбаки.
— Клянусь вам!
Решено было пойти рассказать об этом кюре, и они пошли все вместе.
И сказал кюре тому, который нырял:
— Ты видел собор Иса; если бы ты ответил священнику и предложил себя на помощь ему вместо клирошанина, город Ис появился бы снова на поверхности моря, все его жители воскресли бы, и Франция переменила бы свою столицу!