Легенды ночных стражей 1: Похищение - [23]

— Слушай, что я выведала в Хранилище боевых когтей… Сорен кивнул и приготовился слушать.

— Здешние совы надевают боевые когти, поверх собственных, но изготавливать их они не умеют. Они только подбирают их на полях сражений, а потом чинят и сортируют по размеру.

— Что такое поля сражений? Знаешь, Гильфи, я, конечно, совсем недолго прожил в Тито, но мои родители никогда не говорили ни о каких битвах и сражениях. А твои?

Гильфи задумалась.

— Нет. Точно — нет, — медленно ответила она. — И совы, которые нас поймали, тоже были без боевых когтей.

— Зачем им боевые когти? Чтобы воровать совят? Мы же только-только вылупились из яиц! У нас и коготки-то еще не затвердели.

Гильфи выпучила глаза и изумленно уставилась на Сорена, как будто он сказал что-то невероятное.

— Вот в чем дело! — медленно произнесла она. — Ты совершенно прав. Боевые когти нужны им совсем не для того, чтобы похищать или убивать совят. Мы зачем-то им необходимы, но когти они точат для тех, кто намного крупнее нас… Гораздо крупнее… Помнишь третью легенду из цикла о Га'Хууле? Ту, где морские змеи, которые умели не только плавать в пучине, но и ходить по земле, придумали хитроумный план, решив утопить весь птичий мир в море и захватить власть над водой и сушей?

— Да, — тихо ответил Сорен.

— Я думаю, наши хозяева задумали что-то похожее.

Сорен хотел возразить, что сказание о змеях всего лишь легенда, и никаких земноводных змей на самом деле не существует. Но потом понял, что это не имеет значения. Пусть сказочных змей и не было на свете, но жестокие совы-то были! А если так, почему бы им не стремиться к тому же, к чему стремились вымышленные злодеи из сказки?

Сорен даже зажмурился, представив, как лесное царство Тито, пустынное королевство Кунир и все остальные совиные страны низвергаются в мрачную каменную преисподнюю Сант-Эголиуса.

— Значит, прежде чем улететь отсюда, надо как следует все разузнать. Выяснить, что такое крупинки, и почему они дороже золота, и вообще что за планы вынашиваются в Сант-Эголиусе. Наш долг предупредить свои царства о грозящей опасности. Прекрати думать о полете. Думай о том, как собрать побольше сведений. Мы уже побывали в Погаднике и знаем, каков он изнутри, мы ходили в наряд по ловле сверчков, теперь узнали про боевые когти. Значит, осталось только пробраться в Яйцехранилище и Инкубатор.

— Не забывай, это секретные объекты.

— Как же, забудешь! Номер 12-8 не устает об этом напоминать. Ой, смотри, Сорен, она идет сюда! Дай-ка я попробую подлизаться… — Гильфи поморгала, и вдруг глаза ее стали пустыми и непроницаемыми, как у всех облученных совят.

Ровной походкой настоящего лунатика она потрусила навстречу Гортензии.

— Приветствую тебя, номер 12-8! Я вижу, что ты спокойна и удовлетворена, как и подобает сове, безукоризненно исполняющей свой долг. Просто не верится, что ты еще не прошла церемонии Специализации!

— Я и без всякой церемонии прекрасно сознаю свое особое место. Ведь мне доверено исполнение самых сакральных, самых жизненно важных задач нашей обожаемой Академии.

— Как я тебя понимаю! Мы с номером 12-1 почтем за честь служить нашей альма-матер с такой же преданностью. Но, разумеется, пока мы даже не мечтаем о том месте, которое ты занимаешь. У нас нет ни твоего опыта, ни твоих выдающихся способностей. Ах, номер 12-8, ты такая замечательная! Как я хочу удостоиться такого же доверия!

Льстивая речь возымела свое действие. Номер 12-8 прямо на глазах раздулась от гордости. В тот же миг сверху на них спланировала одна из надзирательниц, маленькая ушастая сова.

— Повысить скромность, углубить смирение, дорогуша! — желтые глаза надзирательницы предостерегающе сверкнули на взъерошенном лицевом диске. Номер 12-8 немедленно съежилась и словно стала меньше ростом.

— Прошу прощения. Я горжусь своей работой, а не собой. Я исполняю свой долг, оставаясь ничтожной слугой Великого дела.

— Да-да, Великого дела! — повторила Гильфи, и Сорен сразу почувствовал в ее словах скрытый вопрос. Что еще за Великое дело?

— Вот так намного лучше, милочка, — кивнула ушастая сова, взлетая на высокий каменный выступ.

Гильфи поняла, что более благоприятного момента может больше не представится.

— Ах, номер 12-8, во всей нашей Академии нет более скромной и смиренной совы, чем ты! Для меня и моего друга ты лучший пример полного уничижения. Ты само воплощение покорности. Нет, еще ниже! Ты… ты… — Гильфи задумалась, лихорадочно подбирая нужное слово.

«Что она собирается сказать?» — с любопытством подумал Сорен. — Никогда в жизни он не встречался с такой неприкрытой беззастенчивой лестью.

— Ты — даже не сова. Ты — недосова! — выдохнула Гильфи. Номер 12-8 моргнула. Очевидно она, как и Сорен, совершенно не поняла, что та хотела сказать. — Мы с другом мечтаем работать в Яйце-хранилище, чтобы там обрести ничтожную толику твоего смирения.

— Спасибо за добрые слова, номер 25-2. Надеюсь, они помогут мне и дальше служить Великому делу, следуя по пути полного самоотречения, — бывшая Гортензия засеменила прочь, и виду нее при этом был еще более безумный, чем обычно.

— Что такое недосова?! — набросился Сорен на Гильфи, когда Гортензия отошла на приличное расстояние.