Легенды нелегальной разведки. Из истории спецслужб - [188]

Свистом сообщаю Джеймсу, что осмотр закончен. Он машет рукой в сторону машины. Киваю и выхожу к месту, где затаился прикрывающий нас Мишель. Увидев меня метрах в двадцати от себя, он идет к машине, убирает винтовку в салон и, дернув рычаг, открывает капот: надо проверить, что там с мотором.

Смотрю, как Мишель колдует над движком, и понимаю, что помощь ему не нужна. Оглядываюсь, приоткрываю дверь водительского сиденья и застываю как столб; струйки пота тут же потекли по спине, по вискам и щекам.

Две пули, продырявив стекло, прошли именно там, где я недавно сидел, — одна пробила насквозь сиденье и ушла в пол, вторая, разворотив подголовник и отрикошетив от стальной пластины, прикрывающей салон, застряла в подлокотнике.

Мишель хлопает крышкой капота и подходит ко мне. Оглядев салон, он с пониманием качает головой и протягивает ладонь. Я кладу в нее искореженную пулю, затем сажусь и поворачиваю ключ зажигания. Мотор заработал практически сразу, без какого-либо почихивания.

Мишель садится рядом со мной, и мы не торопясь трогаемся с места. Метров через пятьдесят я притормаживаю, чтобы взять нашего рейнджера Джеймса. Он забирается в машину, ощупывает подголовник, через который прошла пуля, обыденно произносит: «Счастливчик» — и, как обычно, лезет в карман за своей фляжкой. Мы с Мишелем одновременно тянем к нему руки. Он сразу понимает, в чем дело, и это приводит его в восторг. Гоготнув, он вкладывает фляжку в мою ладонь. Я делаю маленький, как у нас говорят, мерный глоток и передаю фляжку Мишелю. Тот проделывает то же самое и возвращает фляжку хозяину.

Обжигающая волна алкоголя прокатилась по пищеводу. Захотелось потянуться, чтобы снять напряжение мышц. Повел плечами и чуть напряг спину — не отпускать же руль. Стало легче. Мыслями я постоянно возвращался к двум дыркам в лобовом стекле, окруженным сеточкой трещин, которые постепенно удлинялись от сильной тряски. Но триплекс держался хорошо, и оставалась надежда, что мы доедем до места назначения с относительно целым лобовым стеклом.

В машине нас было трое. Дорога была то прямой, как стрела, то начинала судорожно петлять, словно металась из стороны в сторону. Мишель пару раз пытался сменить меня за рулем, но я упрямо качал головой: я должен сам довести машину до конечного пункта.

Впереди показалась развилка, после которой дорога, словно река, разделялась на два рукава, огибавших с двух сторон островок леса, чтобы затем снова соединиться через несколько километров. Джеймс наклонился вперед, напряженно всматриваясь в заросли, Мишель контролировал правый сектор, а я посматривал влево. «Мерс» продолжал лететь, ветер неприятно свистел в пулевых отверстиях на лобовом стекле, иногда постреливая через них песчинками в лицо. Подъезжая к развилке, я, подчиняясь внутреннему посылу, чуть вывернул руль, и мы вышли на встречную полосу. Мои спутники отреагировали на этот маневр молчанием, и мы продолжили движение.

Вдали показалось место соединения рукавов в конце лесного островка. Деревья и кусты начали редеть. Вдруг справа от нас промелькнули три серо-зеленые тени, и почти сразу началась беспорядочная стрельба. Пули засвистели позади «мерседеса», одна или две чиркнули по металлу.

В зеркало заднего обзора я увидел, как две бронемашины, прокладывая путь через кустарник, выбираются на дорогу. Нога снова утопила педаль газа. Мишель и Джеймс напряженно смотрели назад. Рейнджер готов был стрелять. Но я понимал, что доводить до перестрелки нельзя: более сорока человек с автоматическим оружием и три тяжелых пулемета против нас троих — это перебор. Теперь все зависело только от скорости. «Мерседес», напрягая все свои силы, постепенно увеличивал расстояние между нами и преследователями. Броневики не могли тягаться с нами в скорости, но прямой участок дороги позволял им вести огонь.

Сзади раздались глухие звуки пулеметных очередей. Пули засвистели вокруг машины, заплясали по шоссе, ударили в багажник. Но защитные пластины, которые Мишель рассовал по всем углам, спасли нас. Джеймс прицелился, нажал на спуск и выпустил весь свой магазин с увеличенной емкостью. Посыпалось заднее стекло. Свист ветра стал оглушающим, но пулемет на передней бронемашине на время смолк. Пока Джеймс, припав к сиденью, менял магазин, Мишель разрядил магазин своей М-16. Затем за дело снова взялся Джеймс. Они старались заставить стрелявших спрятаться за бронированным бортом, чтобы не дать им вести прицельный огонь.

Нам надо было выиграть еще немного времени, чтобы уйти на извилистый участок дороги и скрыться за деревьями. Мишель и Джеймс продолжали стрелять, сменяя друг друга. В ответ один только раз прогромыхала очередь, но расстояние было уже велико, и мы перевели дух.

В машине нас было трое, и молчание в этот момент было самым красноречивым выражением нашего восторга. Мои руки словно срослись с рулем, увеличенный бак позволял не думать о дозаправке. Не отвлекая меня от дороги, Мишель только раз переключил рычажок резервного бака, что позволило еще около четырехсот километров не думать о топливе.

Поздно ночью мы подкатили к тяжелым воротам угрюмого сооружения на окраине небольшого городка. Ворота открылись практически сразу, пропустив нас во внутренний шлюз, и тут же закрылись за нами. Яркий свет прожекторов, властные команды, выросшие, словно из-под земли, люди — все это было как в сказке. Проверка документов, идентификация личностей — мы воспринимали все это как праздник.