Легенды нелегальной разведки. Из истории спецслужб - [149]

Прощальные речи были сдержанно-деловыми и предельно корректными. Выступавшие словно боялись сказать лишнее и в то же время старались отдать должное товарищу, навсегда покинувшему их ряды. Несколько венков в изголовье и пара десятков букетов закрыли подножие. Речи закончились, люди поочередно подходили к гробу, брались за край и безмолвно прощались с тем, кто уже не мог им ответить. Затем подходили к осиротевшим дочерям Юрия Константиновича, чтобы поддержать их, передать частицу того тепла, которое не досталось их отцу.

Траурные венки, словно почетный караул, выстроились у машины-катафалка. Курсанты медленно пронесли гроб мимо застывшей шеренги. Через несколько минут траурная процессия двинулась в сторону кладбища. Ехали колонной, медленно, словно нехотя, стараясь оттянуть момент окончательного прощания, давая возможность еще раз мысленно вернуться к своим воспоминаниям.

Вечно суетящаяся Барселона прощалась со мной неласково. Стояла все та же изнуряющая жара. Полуденная сиеста смела большинство людей с улиц, чтобы впустить их обратно только к заходу солнца, когда морской бриз разбавит пекло прохладным воздухом. Лишь после этого можно будет перевести дух, город наполнится шумом голосов, оживут бесчисленные уличные кафе, а в тенистых аллеях появятся парочки разных возрастов.

Тяжелые стальные ворота захлопнулись за моей спиной, и я остался один на один с обжигающим августовским солнцем. Мне надо было пережить этот день под палящими лучами солнца, слоняясь по городу и таская за собой прилипчивых сопровождающих.

Наконец я взял такси и поехал в аэропорт, зарегистрировал билет на последний рейс и, чтобы не таскать багаж, оставил его на стойке регистрации для отправки, а затем вернулся в город, чтобы пробыть там до вечера.

Небольшой самолет авиакомпании «Иберия» круто взмыл в небо, и только пассажиры успели справиться с предложенным им перекусом, как машина стала снижаться, маневрируя в воздушных коридорах.

Рейс был последним, терминал — почти пустым. К тому же суббота сказывалась на сотрудниках аэропорта. Все, кто мог, уже отправились на выходные отдыхать, а тем, кто дорабатывал смену, совсем не хотелось работать. Они словно отбывали ненавистную повинность, отмахиваясь от пассажиров, как от назойливых, надоевших мух.

Я сразу увидел знакомую фигуру: слегка сутулящийся человек неторопливо направлялся в мою сторону. Кейс был у меня в руках, а вот чемодана на багажной вертушке мы так и не дождались. Полицейский и таможенник с явным неудовольствием оформили бланк о пропаже багажа и были рады нашему уходу, обнадежив на прощание знаменитой испанской фразой:

— Маньяна, маньяна[22].

Машина не торопясь выехала на шоссе и спокойно покатила в сторону города. Небольшой четырехзвездочный отель «Айтана» встретил меня кондиционированным воздухом уютного маленького номера и хорошим ужином. Мы распрощались с Юрием Константиновичем в надежде, что багаж за ближайшие несколько дней или, если чудо произойдет, до моего отлета домой все-таки найдется. Воскресное безделье в Мадриде усугублялось тем, что все магазины были закрыты. Оставался только единственный работающий в городе супермаркет «Томбо» с веселым слоненком на шаре. Что же, придется отправиться туда и купить себе хотя бы пару рубашек на смену и белье.

Огромная порция холодного сорбе придала живости, а душ вернул радость жизни. А после обеда в отеле меня уже поджидали двое полицейских с моим опломбированным чемоданом. У стойки бара я заметил знакомую сутуловатую фигуру: мой куратор, примостившись на высоком стуле, исподволь наблюдал за всем происходящим. Полицейские внесли чемодан в номер и в присутствии старшего менеджера отеля потребовали вскрыть чемодан и проверить целостность вещей. Все было на месте, только разложено чуть-чуть не так, как я это сделал, покидая Барселону. После подписания протокола об отсутствии претензий все удалились, я спустился в бар и сел у стойки, опираясь на нее локтем.

— Отлет завтра утром, — сказал Юрий Константинович. — Билет уже у меня. Свои билеты перерегистрировать не надо. Такси закажите, пожалуйста, сами. Встретимся в аэропорту. — Последние слова он произнес на ходу.

— До завтра, — попрощался я и остался в баре.

Вечер пролетел незаметно, а утром я уже сидел в машине юркого таксиста, который с неимоверной прытью доставил меня к хорошо знакомому терминалу. Юрий Константинович уже был здесь.

Мы долго гуляли по терминалу в ожидании посадки, говорили о всякой всячине, деликатно обходя главную тему, которая стала причиной нашего знакомства. Покидая терминал, я оглянулся. Двое испанцев с зоркими глазами оливкового цвета неотрывно следили за нами. Один из них помахал мне и, прежде чем опустить руку, вдруг сжал ее в кулак с понятым кверху большим пальцем. Легкая ухмылка не сходила с губ под тонкими красивыми усами. Я постарался изобразить на лице подобие дружеской улыбки.

Мы вошли в трубу, соединяющую терминал с бортом самолета.

— Спасибо за подстраховку. Извините, что загрузил вас своими проблемами.

— Могло быть еще хуже?

Я молча кивнул. Он долго и пристально смотрел мне в глаза и, выдержав паузу, искренне и проникновенно произнес: