Легенды московских кладбищ - [20]
На другой день я предложила Гале пойти побродить по городу. Дмитрий Дмитриевич захотел пойти с нами. Мы ходили на улицам Еревана, говорили о ничего не значащих вещах. Вспомнили, что в Армении удивительная певица Гоар Гаспарян. «У нее не голос, а инструмент, причем волшебный инструмент”, — сказал он.
Мы пришли к нам. Моя бабушка кинулась к Дмитрию Дмитриевичу, они обнялись. Дмитрий Дмитриевич сказал: “Вот мы с вами, Зоя Борисовна, и овдовели”.
Узнав о заключении вскрытия, Дмитрий Дмитриевич подошел ко мне с бумажкой в руках и сказал: “Наля, знаете, Нина Васильевна в жизни всегда была счастливой и на этот раз не узнала, что у нее обнаружили такую страшную болезнь — рак сигмовидной кишки”. Он надел на руку Гали браслет Нины Васильевны и сказал: “Пусть он приносит тебе счастье”.
Алиханян организовывал возвращение в Москву. Волновался, как их отправить — поездом или самолетом. Дмитрий Дмитриевич сказал: “Мне все равно”. Я заметила: “Артюша, конечно, поездом. Самолет — это риск, лучше не рисковать”. Он так и решил. А гроб с телом Нины Васильевны отправили самолетом».
На Новодевичьем Дмитрий Дмитриевич сказал: «Есть местечко и для меня». И действительно, спустя годы он был похоронен рядом с Ниной Васильевной.
Максим вспоминал, что день похорон был очень холодный, а у него не было теплой одежды. Накануне Дмитрий Дмитриевич попросил подругу своей скончавшейся жены, Анну Семеновну Вильямс, пойти с сыном в магазин и купить ему пальто. На кладбище Шостакович не позволил произносить речей, единственное, что было сказано: «Холодно очень. Очень холодно. Давайте разойдемся».
Потом были поминки, которые устроила домработница Феня. Как вспоминал Максим Дмитриевич, со смертью мамы отец потерял не только подругу и мать своих детей, она была его ангелом-хранителем, избавляла от бытовых хлопот и неудобств. Как могла, ограждала от хамства партийных чиновников, от унижений подневольной советской жизни.
Самого Дмитрия Дмитриевича не стало через двадцать один год, он тогда уже был женат. Его второй женой стала Ирина Антоновна, о которой дети Шостаковича вспоминают с теплотой. Максим убежден, что благодаря заботе, которой Шостаковича окружила Ирина Антоновна, «наш отец, несмотря на тяжелые недуги, дожил до 70 лет и при этом оставался творцом до последних дней своей жизни».
Вернувшись на центральную аллею Старого кладбища, мы окажемся возле зеленых ворот. Вот из-за этих самых ворот, а точнее, из-за въезжавшего в них по ночам лимузина, в начале тридцатых годов XX века Новодевичье стало самым закрытым кладбищем Страны Советов.
Произошло это после того, как ноябрьской ночью 1932 года в Потешном Дворце Кремля раздался выстрел. С собой покончила Надежда АЛЛИЛУЕВА (1901–1932), жена первого человека страны, Иосифа Сталина.
По сей день звучит много споров о том, что же стало причиной смерти молодой женщины и был ли ее уход из жизни доброволен. У каждой стороны есть свои аргументы, я не стану на этих страницах рассматривать все версии. Выскажу лишь собственное мнение — Сталин был одним из соавторов того рокового выстрела, и вне зависимости от того, нажимал ли он сам на курок или нет, без него трагедии бы не случилось.
О последних днях жизни Надежды Сергеевны написано немало. Дочь Светлана вспоминала: «Лицо ее замкнуто, гордо, печально. К ней страшно подойти близко, неизвестно, заговорит ли она с тобой. И такая тоска в глазах, что я и сейчас не в силах повесить портрет в своей комнате и смотреть на него; такая тоска, что, кажется, при первом же взгляде этих глаз должно было быть понятно всем людям, что человек обречен, что человек погибает, что ему надо чем-то помочь.
Мама была очень скрытной и самолюбивой. Она не любила признаваться, что ей плохо. Не любила обсуждать свои личные дела. Мамина сестра, Анна Сергеевна, говорила, что в последние годы своей жизни маме все чаще приходило в голову уйти от отца.
Анна Сергеевна всегда говорит, что мама была “великомученицей”, что отец был для нее слишком резким, грубым и невнимательным, что это страшно раздражало маму, очень любившую его».
У Аллилуевой были больные нервы, об этом свидетельствуют едва ли не все ее близкие. Иногда даже возникает вопрос — а не это ли стало причиной ее ухода из жизни?
Дочь Надежды тоже, наверняка, слышала подобные вопросы. А потому пыталась ответить на них в своих мемуарах. «Из мамы делают теперь то святую, то душевнобольную, то невинно убиенную. А она вовсе не была ни тем, ни другим, ни третьим. Она была просто сама собою. С детских лет сложился ее цельный, стойкий характер».
О последней ночи жены Сталина вспоминал Никита Хрущев: «На звонок ответил дежурный. Надежда Сергеевна спросила: «Где товарищ Сталин?» — «Товарищ Сталин здесь». — «Кто с ним?» Тот назвал: «С ним жена Гусева». Утром, когда Сталин приехал, жена уже была мертва. Гусев — это военный, и он тоже присутствовал на обеде у Ворошилова.
Когда Сталин уезжал, он взял жену Гусева с собой. Я Гусеву никогда не видел, но Микоян говорил, что она очень красивая женщина. Когда Власик рассказывал эту историю, он так прокомментировал: «Черт его знает. Дурак неопытный этот дежурный: она спросила, а он так прямо и сказал ей».
