Легенды мирового рока - [6]

Что касается высокой профессиональной оценки, подобной той, что дал Маяковскому Пикассо – у Леннона в ближнем окружении тоже был весьма талантливый живописец-авангардист. Речь, конечно же, идет о Стюарте Сатклиффе – одном из ближайших друзей Джона на рубеже 50-х – 60-х и первом бас-гитаристе The Beatles.

Общность Леннона и Сатклиффа была совершенно невероятной – это был не просто тандем единомышленников, это были люди с полувзгляда, с полувздоха понимавшие друг друга. Они оба интересовались одними и теми же книгами, фильмами, художниками – здесь даже главенствовал Стюарт, который обладал чуть более широким кругозором, чем Леннон (и как художник был куда опытнее Леннона – потому что безусловно определил для себя в будущем карьеру живописца). Леннон, правда, опережал Сатклиффа в области музыкальной эрудиции – но этим двоим бесспорно было о чем болтать сутками напролет.

Стюарт и Джон были не разлей вода – и неудивительно, что когда речь зашла о формировании музыкальной группы, Леннон не мог не позвать в нее Стюарта. Не умевший играть ни на каком музыкальном инструменте, Сатклифф сперва сопротивлялся, но затем Леннон нашел невероятный по простоте аргумент – надо купить бас-гитару, на ней всего-то четыре струны, ты быстро научишься играть, никаких хитрых премудростей там нет (о, эти бесконечные анекдоты про басистов!), зато будешь полноправным участником команды. Стюарт Джону внял, бас-гитару купил – и до нас даже дошли некоторые записи, сделанные The Beatles (тогда еще The Silver Beatles) с участием Сатклиффа.

Сатклиффа как музыканта оценивали по-разному: кто-то, как Пол Маккартни, активно его критиковал, заявляя, что Стюарт вообще не умел играть на бас-гитаре и без него группе было куда проще развиваться, чем с ним, а кто-то, как Клаус Вурманн (давний гамбургский друг битлов – и, кстати, весьма неплохой бас-гитарист, которого слухи прочили на замену Маккартни в The Beatles в начале 70-х), заявлял, что из Сатклиффа при должном усердии мог бы получиться очень неплохой музыкант – музыкальным талантом он тоже не был обделен.

Немногочисленные записи Сатклиффа не позволяют нам оценить его как басиста – в то время все участники Самой Главной Группы в истории рока были далеко не виртуозами, но говорить о некоей запредельно чудовищной игре Сатклиффа было бы, конечно, преувеличением. Он играет как может, не лучше и не хуже – во всяком случае, попадает в ритм.

Впрочем, сам Сатклифф продолжать карьеру рок-музыканта не планировал: у него как раз бурно развивался роман с немецкой фотохудожницей Астрид Кирхер. Свою бас-гитару он отдает Полу (бессменным басистом в группе станет Маккартни, действительно критично относившийся к игре Стюарта) и уезжает в Гамбург, где вскоре умрет от кровоизлияния в мозг (сказались последствия давней травмы, полученной в пьяной драке).

До последнего дня они обмениваются с Ленноном письмами, выдержанными все в той же дурашливой стилистике первых сюрреалистических опытов Джона. Уже смертельно больной Стюарт начинает писать Леннону от имени Иисуса Христа, Джон игру подхватывает – и отвечает Сатклиффу от имени Иоанна Крестителя. В каждом ленноновском письме – очередные забавные рисунки, о которых Сатклифф отзывается по-прежнему положительно.

Конечно, влияние Сатклиффа на Леннона было огромно. Позже в своей книге о The Beatles их официальный биограф Хантер Дэвис напишет – «Умер самый талантливый из The Beatles», и это были далеко не пустые слова.

Сатклифф был чрезвычайно важен для Леннона – это подтверждают недавно опубликованные фрагменты переписки (все письма Джона к Стюарту сохранились у Астрид, но до сих пор целиком не опубликованы):

«Сколько же можно вот так писать и писать, как ты. Я уже сомневаюсь, кому я в самом деле пишу вот так и не задумываюсь, но если я это отправлю, то частичка моего „я“ окажется в чьих-то руках за много миль отсюда и, может, кто-то подумает: что за дребедень и использует в качестве туалетной бумаги. А вообще мне совершенно это безразлично, когда я об этом задумываюсь – да наплевать, совсем неважно, а с другой стороны, что оке важно, кто вправе сказать, что это письмо не имеет значения и Иисус – это что-то так или иначе – что-то – что-то – Йе! Хотел бы я знать, каким он был, чтобы представить себе нечто – спорим это здорово. Ну как ты, Стюарт, старина. Ты OK – так ли хороша жизнь – плоха, хренова, замечательна – чудесна как была или она просто две тысячи лет пустоты, и угольщики все долбят и долбят и долбят»[1].

И здесь мы подходим к следующей параллели, которая безусловно возникает между Ленноном и Маяковским. Это – их взаимоотношения с официальной религией и, как ни странно, принятие на себя и трансляция через творчество собственно религиозных ценностей как таковых (несмотря на их внешнее отрицание). Наши герои стремятся казаться бунтарями, людьми, сознательно рвущими отношения с религией, воинствующими атеистами – у Маяковского это выражается куда сильнее, чем у Леннона, но и Леннон тоже от него не отстает. Сравним высказывание Джона во время гастролей The Beatles в Америке – «Мы стали популярнее Иисуса» – и манифест Маяковского «Долой вашу религию!». Но вместе с тем эти вызовы – во многом условны и, как это ни странно, не свидетельствуют об отрицании Бога, Божественной сущности как таковой.