Легенды II - [75]

— «Куз» — значит «кузен», — пояснил Линкольн. — Его все так зовут.

— Теперь стали звать, — уточнил Куз.

— Кузен? А чей? — спросил Артур.

— Только не мой, — ответил Линкольн. — Но он вылитый кузен, правда? Воплощение родственности, квинтэссенция седьмой воды на киселе. Начав звать его Кузом, я только подтвердил очевидное.

— Вообще-то я сын второй жены его отца от первого брака, — внес ясность Куз.

— Вследствие этого мы друг другу сводные никто, — сказал Авраам.

— Я особенно благодарен вам, ребята, за то, — взял слово Куз, — что мне теперь не придется выслушивать до конца самую невероятную басню, которую когда-либо плел старина Эйб.

— Никакая это не басня. Я слышал ее от человека по прозвищу Сказитель. Он поместил ее в свою книгу и не сделал бы этого, не будь она правдивой.

У «старины Эйба», который выглядел не более чем на тридцать, был острый глаз, и он сразу заметил, как переглянулись Элвин с Артуром.

— Вы его знаете? — спросил он.

— Он правдивый человек, это верно, — сказал Элвин. — Какую же историю он рассказал вам?

— О рождении одного ребенка. О трагической гибели его старшего брата — его убило несущееся по течению дерево, когда он спасал свою мать. Фургон застрял на середине реки, а у нее как раз начались роды. Однако он умер не сразу и прожил достаточно долго, чтобы новорожденный мог считаться седьмым сыном седьмого сына, у которого живы все братья.

— Возвышенная история, — сказал Элвин. — Я сам прочел ее в той книге, о которой вы говорили.

— И вы верите в нее?

— Верю.

— Я же не говорил, что это неправда, — вмешался Куз. — Просто это не та история, которую хочется слушать, когда тебя несет вниз по течению в миззипском тумане.

Эйб Линкольн пропустил это мимо ушей.

— Вотя и говорю Кузу: Миззипи еще милости во обошлась с нами по сравнению с тем, как поступила куда более мелкая речка с героями этого рассказа. А тут и вы подоспели — выходит, река проявила великую доброту к двум никудышным плотовщикам.

— Плот сами делали? — спросил Элвин.

— У нас руль сломался, — сказал Эйб.

— А запасной?

— Я не знал, что он понадобится. Но если нам суждено попасть на берег, я его сделаю.

— Умеете работать руками?

— Не сказал бы. Но буду трудиться, пока не добьюсь своего.

— Не мешало бы и над плотом потрудиться, — рассмеялся Элвин.

— Буду признателен, если покажете, что с ним не так. Я сам ни черта не вижу — плот как плот.

— Сверху да, а вот под ним кое-чего не хватает. На корме должен быть дифферент, чтобы она оставалась кормой. А спереди плот у вас перегружен, вот он и вертится.

— Чтоб мне провалиться! — сказал Эйб. — Не гожусь я в лодочники.

— Мало кто годится, — заметил Элвин. — Исключение — наш друг мистер Бови. Ни одной лодки не пропустит, хлебом его не корми, только дай погрести.

Бови натянуто улыбнулся. Плот теперь плыл за ними, и им с Элвином хочешь не хочешь приходилось тащить его по реке.

— Вы бы стали чуть дальше назад, — деликатно предложил потерпевшим Артур Стюарт. — Тогда плот перестанет так зарываться в воду, и его будет легче тянуть.

Сконфуженные Эйб и Куз поспешили выполнить его просьбу. Густой туман делал их почти невидимыми и глушил звуки, сильно затрудняя беседу.

Пароход они догоняли долго. Хорошо еще, что рулевой, добрая душа, шел тихим ходом, несмотря на гнев капитана Ховарда из-за потерянного времени. Спасатели и спасенные услышали шум колеса, и перед ними выросла «Королева Язу».

— Чтоб меня ощипали и поджарили! — вскричал Эйб. — Какой замечательный у вас пароход.

— Увы, не у нас, — сказал Элвин.

Артур Стюарт заметил, как проворно Бови взобрался на палубу и растолкал всех собравшихся, хлопавших его по плечу, как героя. Артур его не винил, но Бови, хотя Элвин порядком напугал его на реке, все-таки представлял опасность для них обоих.

Когда шлюпку подняли, а плот закрепили у борта, пассажиры принялись задавать обычные дурацкие вопросы — например, как они нашли друг друга в знаменитом тумане над Миззипи.

— Все вышло, как я сказал, — рассказывал Элвин. — Они были совсем близко, но все-таки пришлось их поискать.

Эйб Линкольн слушал его с усмешкой и ни слова не сказал поперек, но Артур видел, что этот человек далеко не дурак. Он знал, что плот был отнюдь не близко от парохода, и заметил, что Элвин греб прямиком к «Королеве Язу», как будто видел ее.

Что бы Эйб ни думал об этом, вскоре он уже рассказывал всем желающим, какого дурака свалял, строя плот, и как они с Кузом ополоумели от бесконечного кружения в тумане.

— Меня так скрутило, что мы вдвоем полдня распутывали мне руки-ноги и выкапывали голову из подмышки. — Несмешная, в общем, история в его изложении звучала так, что все со смеху покатывались, но вряд ли у нее был шанс попасть в книгу Сказителя.

Ночью они сделали остановку в довольно большом порту. Народ все время сновал взад-вперед, поэтому Артур временно отказался от плана освободить рабов-мексиканцев.

Вместо этого они с Элвином отправились в кают-компанию послушать лекцию. Читал ее Кассиус Марселлус Клей, известный противник рабства, не боявшийся выступать в самом сердце рабовладельческих штатов. Но делал он это, как отметил Артур Стюарт, довольно ловко. Он не обличал рабство как ужасающий грех — он говорил о том, какой вред приносит оно семьям самих рабовладельцев.