Легенды II - [17]

Наши разведчики положили конец всем их надеждам, и они решили оставить попытки обосноваться здесь. Семеро их молодых людей пришли вместе с нашими, чтобы и нам помочь переместиться к реке. Когда мы придем, они пошлют очередную птицу в Джамелию с просьбой прислать спасательный корабль, и мы все двинемся вниз вдоль реки, к морю.

К нашему возвращению из подземного города общее мнение сводилось к тому, что корабль за нами посылать не станут, однако все собирали пожитки, готовясь уходить. Тут появилась Челлия со своим увешанным дорогими каменьями сыном. Пока она рассказывала о случившемся толпе, где далеко не все ее слышали, в селении чуть не вспыхнул бунт. Кое-кто из мужчин рвался идти в подземную башню немедленно, несмотря на близость ночи. Другие хотели пощупать драгоценности, а поскольку юный Олпи на это позволения не давал, завязалась потасовка. Мальчик в конце концов вырвался, соскочил с помоста и, прыгая с ветки на ветку, как обезьяна, скрылся во мраке. Я молюсь за него, но опасаюсь, что и он стал жертвой безумия, как многие до него.

Наших поселенцев тоже охватило безумие, хотя и иного рода. Я сижу в нашем воздушном доме вместе с двумя сыновьями, а на помостах кричат и спорят. Женщины стоят за то, чтобы поскорее уйти, мужчины отвечают, что мы уйдем непременно, только сначала посмотрим, что за сокровища хранятся в таинственном городе. Если привязать к ножке птицы драгоценный камень, корабль придет очень быстро, со смехом уверяют они. Глаза у них горят, и голоса звучат очень громко.

Мужа нет с нами. Он, несмотря на долгую разлуку, предпочитает дебаты обществу жены и сыновей. Заметил ли он хотя бы, что я разрешилась от бремени, но на руках у меня нет ребенка? Сомневаюсь.

Не знаю, куда делась Челлия с дочерьми. Весть о том, что Эте не вернулся, сломила ее. Муж погиб, Олпи пропал, если не хуже. Я боюсь за нее и скорблю вместе с ней. Я думала, что обрадуюсь, когда вернутся разведчики, а теперь не могу разобраться в собственных чувствах. Знаю только, что это не радость и даже не облегчение.

Седьмой или восьмой день

Золотой луны 14-го года

правления сатрапа Эсклепия

Он пришел ко мне поздней ночью, и я, несмотря на сердечную боль и спящих рядом двух сыновей, не отказала ему в том, чего он хотел. Одна часть моей души жаждала ласки, другая насмехалась над первой — ведь он пришел, лишь когда покончил с более срочным делом. Он говорил мало и утолял свое желание впотьмах. Могу ли я его за это винить? От меня остались кожа да кости, лицо огрубело, волосы высохли, как солома. Кожная болезнь, поразившая детей, ползет вверх и по моей спине. Я боялась, как бы он не коснулся этой чешуи и не напомнил мне, что она там, но он не коснулся. На ласки он времени не тратил. Я смотрела поверх его плеча в темноту и думала не о нем, а о Ретио, простом матросе с портовым выговором.

Во что я здесь превратилась?

Середина того же дня

Итак, я снова жена Джатана Каррока, и он снова распоряжается моей жизнью. Решение принято. Поскольку Олпи исчез, а Ретио с Тремартином нигде не могут найти, Джатан заявил, что потаенный город открыт его сыном и это дает ему как отцу первоочередное право на все сокровища, которые там лежат. Петрус проводит его и других мужчин в башню, и все найденное там позволит нам вернуть милость сатрапа. Он очень горд открытием Петруса и тем, что львиная доля сокровищ должна принадлежать Каррокам. Его не волнует, что Олпи до сих пор нет и что Челлия и ее дочки места себе не находят. Он говорит только о сокровищах, которые обеспечат нам триумфальное возвращение. О несчетных лигах болот и моря, отделяющих нас от Джамелии, он как будто и не помнит.

Я сказала ему, что древний город — опасное место и что не нужно об этом забывать, поддавшись жажде наживы. Рассказала о тамошней магии, об огнях, которые загораются и гаснут сами собой, о голосах и о музыке, но он отмахнулся от этого, как от «бабьих сказок». Мне он велел оставаться в моем «обезьяньем гнезде» до его возвращения. Тогда я сказала прямо, что у Компании нет ни провизии, ни сил для похода на побережье. Без должной подготовки мы все умрем по дороге, с сокровищами или без них. Я считаю, что нам нужно как следует запастись перед выходом или же дожидаться корабля здесь. Сдаваться рано. Мы еще можем преуспеть, если бросим всех мужчин на сбор съестного и научимся собирать дождевую воду. Можем достроить древесный город, который будет не только удобным, но и красивым. В ответ он только тряс головой, точно слушал ребенка, толкующего об эльфах в цветочных чашечках. «Ты все так же помешана на своем искусстве. Даже голодная и оборванная, ты не отличаешь мечту от действительности». Еще он сказал, что восхищен заботами, которыми я занималась без него, но теперь он вернулся и будет сам заботиться о своей семье.

Мне захотелось в него плюнуть.

Петрус не хочет идти в башню. Он думает, что она забрала Олпи себе и мы больше его не увидим. О подземелье он говорит со страхом. Карлмин сказал отцу, что никогда не бывал в подземном городе, а потом стал сосать большой палец, чего не делал с двух лет.

Джатан, выслушав предостережения Петруса, засмеялся. «Я уже не тот неженка, что отплыл из Джамелии. Буки, которых боится твоя глупая маменька, меня не пугают». На это я резко заметила, что и я уже не та женщина, которую он бросил одну в диком лесу. Он надменно ответил, что ему это слишком ясно и остается лишь надеяться, что возврат к цивилизации приведет меня в подобающий вид. И заставил Петруса вести их к кургану.