Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице - [146]

— Естественный порядок вещей, — пробормотал он. — Хм.

— Извините, — сказала Огния, возвращаясь в свое кресло. — Так я продолжу?

Анири своим умением не злоупотребляла, редко находя повод и желание вмешиваться в Историю подобным образом. И держала в строгой тайне, что вообще способна на такое. Во избежание. Пока не попала в совершенно безвыходную ситуацию.

— У Атая был к ней личный счет: он за ней ухаживать когда-то пытался. Еще до войны. Даже заручился согласием Императора на брак, но от нее самой отказ получил, отчего страшно обиделся. Анири объявили демоницей и слухи непотребные про нее распустили: истребили ее поданных, а объявили, что она сама их убила и пожрала. Люди поверили, и она в самом деле стала чудовищем. Безжалостным и кровожадным. Ох, сколько людей погибло от ее когтей и зубов, сколько крови она пролила! А что самое страшное, знаете?

— Что она прекрасно понимала, что с ней происходит, — прохрипел Энжел. — Понимала, но ничего поделать не могла. А когда погибли ее верующие, даже стремилась побыстрее стать тем, кого из нее лепили.

Огния, широко раскрыв глаза, посмотрела на Энжела как-то по-новому.

— Да, — прошептала она. Потом встала и поклонилась, причем в этот раз ее поклон был иным. Не было в нем ничего светского, зато появилось что-то личное. Энжел кивнул, словно принимая ее поклон, и грустно улыбнулся. Огния снова вернулась в кресло и продолжила свой рассказ.

Конец близился. Гору, на которой обитала Анири, обложили атайцы. И тогда, предчувствуя скорый конец, Анири решилась. Кусок шелка у нее был, были у нее и кисточки, однако нужной красной туши у нее не оказалось. И тогда она написала сказку своей собственной кровью. Сказку о том, как ее — обезумевшего кровожадного демона — Просветленные заточат в кристаллическую темницу, где она пробудет несколько веков, до тех пор, пока не явятся с запада чужеземцы, растроганные ее печальной историей, и не освободят ее.

— Пу прорвался к Анири как раз в то время, когда она сочиняла сказку, — сказала Огния. — Его тоже преследовали. Хотя прежде Анири и Пу были не в самых добрых отношениях, она вставила в свою сказку и его. Это было тем проще, что песцу грозила гибель, а значит, его можно было использовать в качестве фигуры, которая поспособствует и ее освобождению. Собственно, расчет верный получился, и все сбылось, как замышлялось: чужеземцы и Пу освободили, и богиню. Правда, к тому моменту от богини почти ничего не осталось, а то, что осталось…

Огния махнула рукой, давая понять, что о том, что осталось, не стоит и говорить.

— Вот так все и было, — сказала она. — Такая вот получилась сказка. Она нашла вас и привела в Катай, и я надеюсь, вы не слишком недовольны ролью, какую вам пришлось в ней сыграть? Я ваша вечная должница. Но предупредить сразу хочу: то, что умела Анири Сказочница, Огния Куинда не умеет.

— Вы хотите сказать, что Огния не сможет написать подобной сказки? — спросил Энжел.

— Не сможет. Анири потратила остатки божественной силы, чтобы напитать ею свою последнюю сказку. Откуда же у бедной сочинительницы пьес такая власть?

— Ну и хорошо, — после некоторой паузы прохрипел Энжел. — Ни у кого в Ицкароне такой власти быть не должно. И нигде в мире. Во всей грозди миров.

Огния согласно кивнула. Снова звякнул таймер на плите. Голос с улицы сообщил, что до замещения осталось три с половиной часа, и напомнил о необходимости эвакуироваться в безопасное место.

— Зато здесь я научилась весьма прилично готовить, — похвасталась Огния. — Хотите, я угощу вас своим курником? С чаем?

— Хочу, — ответил Энжел обычным своим голосом. Глаза его снова стали серыми, бледность и обозначившаяся худоба куда-то делись.

Пока Огния вытаскивала пироги из духовок, отрезала по куску гостю и себе и разливала по кружкам чай, тот задумчиво поигрывал веером, раскрывая и закрывая его.

— А это и есть запись сказки? — указал он на красные иероглифы, покрывающие шелк веера.

— Да. Вы очень проницательны, я вам это говорила? — сказала Огния, протягивая Энжелу кружку с чаем и блюдце с курником.

— Вы мне лучше другое скажите: как и зачем вы похитили Лару Уиллис, и что на самом деле было в том мавзолее в междуречье Ила?

Огния едва не выронила свою кружку с чаем.

— Начали рассказывать, так уж рассказывайте все, — сказал Энжел.

— Хорошо. Как вам будет угодно, — вздохнула Огния и снова вернулась в кресло. — Тогда давайте я все по порядку буду рассказывать. Итак, когда Пу прибежал к Анири, ища убежища и защиты, которые она не могла ему дать, туда же, вслед за ним, прилетел вестник. Его послала та, которую в Ицкароне называют Ириной, она сообщала, что в мире снова появилась Черная Пагубь.

— Черная Пагубь? — переспросил Энжел. — Что это?

— Не знаю точно. Никто не знает. Это некая субстанция, некая сущность, отчасти разумная, хотя разум ее донельзя примитивен: она желает только одного — уничтожать все живое. Возможно, она сродни демонам, или, может быть, посмертной энергии, какой манипулируют некроманты. Во всяком случае, у нее есть с ними нечто общее. Черная Пагубь временами появляется в нашем мире, и тогда она захватывает первое попавшееся живое существо, но не уничтожает его, а подчиняет его разум, заставляя убивать все, что встретиться на пути. При этом она укрепляет тело одержимого, наделяя значительной физической силой и устойчивостью. Магия на одержимых почти не действует, их не убить никаким оружием, а если все-таки тело одержимого приходит в полную негодность, Черная Пагубь захватывает другое.