Легенды Белого дела - [47]
Любопытно также хранящееся в РГВИА свидетельство поручика 44-го пехотного Камчатского полка Николая Владимировича фон Манштейна (сына «дедушки» В. К. Манштейна[227] и родного брата будущего «молодого генерала» В. В. Манштейна[228]): «Во время боя 13 и 14 августа при переправе через реку Буг и взятии железнодорожного узла м. Красне я находился при командире полка Май-Маевском в качестве наблюдателя за полем боя. Командир все время находился в цепи, отдавал распоряжения и своим присутствием под сильным огнем воодушевлял чинов полка, что и привело к быстрому захвату переправы. Стоя на мосту под огнем — опять отдавал приказания наступать вперед, благодаря чему было захвачено много пленных и орудия. С наступлением темноты полк окопался по обеим сторонам железной дороги. 14 августа лично повел дальнейшее наступление на м. Красне, заметил батарею противника, наносившую сильный урон. По его приказанию наша батарея открыла огонь, а Май-Маевский лично корректировал стрельбу так удачно, что батарея противника замолчала, более того, австрийцы не смогли ее снять с позиции за несколько попыток. Май-Маевский повел дальнейшее наступление, с бою была захвачена батарея, передки, зарядные ящики, много пленных, снаряжения и оружия»>[229]. Сам же Май-Маевский в подробной реляции с описанием боя 13–14 августа уточнил количество взятых в Красне пленных — 800 и привел цифры потерь своего полка: 3 офицера и 44 нижних чина убитыми, 4 офицера и 199 нижних чинов ранеными, 23 нижних чина пропали без вести>[230].
Итак, дважды георгиевский кавалер — обладатель Георгиевского оружия и ордена Святого Георгия 4-й степени. А еще в 1915 году генералу следуют первые «звезды» — ордена Святого Станислава 1-й степени с мечами за бои 8 ноября 1914-го и с 1 декабря 1914-го по 1 января 1915 года на реке Дунаец у Заключина и за бои под Краковом с 15 ноября по 1 декабря 1914 года (приказ о награждении от 12 июня 1915 года) и Святой Анны 1-й степени с мечами — за бои в 1915-м в Карпатах на реке Завадке (10–17 февраля), под Рознатовом — Навидой — Петранко (27–28 февраля), под Калушем (15 мая) и под Галичем (с 17 мая по 1 июня) (приказ о награждении 3 октября 1915 года). В 1916-м — высокая и редкая для генерал-майора «звезда» Святого Владимира 2-й степени с мечами (5 апреля) «за бои в роли начальника Яссинского отряда при отражении прорыва австрийцев на Яворнике и в долине Оленец 24 апреля — 1 мая 1915»>[231]. Также в 1916-м Владимир Зенонович был представлен командующим 4-й пехотной дивизией генерал-майором В. Ф. Баудером к ордену Святого Георгия 3-й степени «за командование частями 4-й пехотной дивизии в боях с 24 по 29 мая 1916 на позиции Гладка — Чорненька»>[232]. Однако Петроградская Георгиевская дума 23 сентября отклонила это представление.
Впрочем, к этому времени Май-Маевский успел вернуться из строя в штаб — 17 декабря 1915 года его назначают генералом для поручений при командующем 11-й армией генерале от кавалерии В. В. Сахарове. Именно в этой должности Владимир Зенонович участвовал в Луцком сражении Юго-Западного фронта, позже получившем всемирную известность как «Брусиловский прорыв». А 8 октября 1916 года Май-Маевский стал командующим 35-й пехотной дивизией (137-й Нежинский, 138-й Болховский, 139-й Моршанский и 140-й Зарайский пехотные полки). Эта дивизия входила в состав 17-го армейского корпуса, который, в свою очередь, сражался в составе 5-й армии на Северном фронте. В отличие от «кипевшего» Юго-Западного, Севфронт мог считаться в общем-то тихим — попытки германцев прорвать оборону русских войск в Латвии были пресечены еще год назад, масштабных наступлений тут не было, шло то, что принято называть «боевой работой» — перестрелки, артобстрелы, бомбежки с аэропланов, рейды разведчиков, иногда локальные бои с целью улучшить положение.
Именно на должности комдива-35 Владимира Зеноновича Май-Маевского застало известие о перевороте в Петрограде и отречении императора Николая II. Абсолютное большинство старших военачальников России восприняли эту новость если не с энтузиазмом, то по крайней мере с воодушевлением. О реакции Май-Маевского на Февральский переворот мы не знаем, но последующий ход событий позволяет допустить, что генерал как минимум не принадлежал к числу командиров, которых причислили к «старорежимным» — напротив, он быстро понял и воспринял «требования момента». Во всяком случае, ему не пришлось пройти через унизительную процедуру «получения недоверия» от собственных подчиненных, он не лишился должности во время весенней «тучковской чистки»[233], когда из рядов армии были изгнаны под предлогом старорежимности множество заслуженных, проверенных огнем Великой войны полководцев. Напротив, 18 апреля 1917 года генерал-майор Май-Маевский был назначен командующим 4-й пехотной дивизией (13-й Белозерский, 14-й Олонецкий, 15-й Шлиссельбургский и 16-й Ладожский пехотные полки), то есть вернулся с Северного на хорошо знакомый ему Юго-Западный фронт, которому вскоре предстояло стать самым «ударным» фронтом страны. Более того, 4-я дивизия оказалась на острие этого удара, выполняла роль тарана, так что в некотором роде Май-Маевский оказался дивизионным командиром русской армии № 1.
