Легендарный барон - [83]
К крайнему удивлению, там я увидел своего подхорунжего из комендантской команды штаба дивизии. Я спросил, что он здесь делает и получил смущенный ответ о назначении его младшим офицером в сотню. Подхорунжий сослался на приказание «начальника отряда». И мне мгновенно все стало понятно до конца… Командир сотни сообщил, что начальником отряда является Хоботов. Резухина с ними нет. Относительно же меня, по его словам, не имелось специальных распоряжений.
Все же он оставил моих всадников при сотне, под предлогом необходимости усилить заставу, а со мной отправил двух своих людей. Слово «арест» произнесено не было. Верст через восемь я подъехал к темной стене леса, теряющейся где-то там, вверху, откуда доносилась заунывная песня — стон. Это поднимали орудия на перевале через хребет Хото-хоче. Из замкнутой пади звезды казались ближе и ярче, а небо глубже обыкновенного. «Кто едет?», — раздался голос, когда я въезжал под черный свод деревьев. «А кто спрашивает?» — «Комендант отряда.» — «Едет комендант дивизии», — в последний раз назвался я по прежней должности.
Бывший комендант 2-го полка, капитан Кайдалов встретил с любезностью парижанина (он окончил университет в Париже). Но мне было не до светских разговоров, и я на русском языке в упор спросил его: «Г. капитан, имеете ли Вы приказание „кончить“ меня или нет?» Кайдалов запротестовал, и я понял, что он говорит правду. Он охотно информировал о событиях предыдущей ночи на Эгийн-голе. Относительно же моей ближайшей судьбы пояснил, что я смело могу ехать в штаб отряда, так как никто, по его сведениям, не затрагивал вопроса о моей ликвидации (правда, меня и не ждали назад от барона).
По освещенной кострами дороге я поднялся на вершину перевала. Здесь стало заметно светлее, потому что деревья поредели, и взошла луна. Отряд приютился на южном склоне хребта, у самого перевала. Выехав вдоль из леса, я увидел десятки огней, вереницей скатывавшихся вдоль неширокой поверхности горного лога. У костров — копошащиеся фигуры. По серебряной траве щедро рассыпаны кони. Эпическим покоем и величием веяло от высоко — вершинных сосен, которые в молчаливом созерцании с трех сторон обрамляли лагерную стоянку. Снизу тянуло свежестью, напоенной ароматом трав и смолистой хвои и вкусным дымком, с запахом жарящейся баранины.
«Триумвиры» — полковники Хоботов, Кастерин, Торновский, совместно командовавшие отрядом, с повышенным интересом допросили меня как о цели поездки от Резухина к барону, так и о причинах возвращения. В особенности же о том, что видел я в отряде барона. Я был вестником из остро интересного мира, к сожалению, принесшим для них разочарование, так как ничего не знал о том, прошел или нет переворот в бароновском отряде. Привезенные мной сведения о том, что до утра 18 августа в частях барона все оставалось по-старому, очень озаботили распорядительный совет отряда. Полковники решили форсировать события путем посылки на утро двух-трех десятков добровольцев в погоню за унгерновским отрядом. Группа из 22 всадников оренбуржско-забайкальской сотни утром 19 августа ушла с пути на запад, под командой сотника Маштакова, который увез с собой задание ликвидировать барона.
Молоденький казачок — оренбуржец, Маштаков получил производство в офицерский чин от барона за боевые отличия. Он понравился «дедушке» своей личной храбростью и расторопностью, и после боя под Гусиноозерским дацаном был взят на своеобразную должность личного адъютанта начальника дивизии. Обязанности адъютанта при бароне сводились, в сущности, к тому, чтобы находиться безотлучно с ординарцами, ездить на походе во главе ординарской группы и иногда лично отвозить приказания начальника дивизии; барон же по-прежнему скакал в одиночестве. Во время похода вверх по Джиде 6 или 9 августа М. принял решение убить барона. На одной из стоянок он настроил себя соответствующим образом и вошел в палатку начальника дивизии. Унгерн сидел по-монгольски, и было очень странно и также не похоже на него, бравировавшего свой безудержностью, что возле него лежал браунинг. Маштаков не выдержал взгляда барона и смущенно ретировался… «Дедушка» тотчас отослал его в сотню.
Прежде, чем говорить о всех перипетиях отхода унгерновских частей на Дальний Восток, позволю остановиться на некоторых подробностях заговора. Выше уже отмечалось, что после боя под деревней Ново — Дмитриевкой когда появились надежды на свободный выход в Монголию, заметно усилился естественный раскол между даурцами и унгерновцами, а у некоторых офицеров и всадников, настроенных пассивно, сознательно или же бессознательно зародилась мысль о том, что было бы, в сущности, очень неплохо перейти на мирное положение. Многие из нас состояли на военной службе 6–7 лет без перерыва и чувствовали понятную усталость от скитаний по разным фронтам. Эту мысль прекрасно сформулировал генерал Резухин в беседе с офицерами на Модонкульском перевале, а именно: видеть над головой крышу, иметь чистую постель и хотя бы месяц не думать о войне. Но мечта эта, ограниченная до поры до времени рамками умонастроениями, требовала внешнего толчка, чтобы претвориться в действие. Такой толчок, повлекший уход от барона всей дивизии, дан был 5-й оренбуржско-забайкальской сотней 2-го полка.
Впервые в России публикуются мемуары двух белых офицеров, воевавших в гражданскую войну в России и Монголии под командованием барона Р.Ф. фон Сарыл-гун-хурэа:Н.Н. Князев. Легендарный барон;М.Г. Торновский. События в Монголии-Халхе в 1920–1921 годах: военно-исторический очерк (воспоминания).Книга первого из них была опубликована в Харбине в 1942 г. и почти неизвестна, а мемуары второго публикуются впервые. Оба автора живым и ярким языком описывают события, очевидцами которых были. Их воспоминания контрастируют с некоторыми домыслами, существующими вокруг жизни и деятельности барона Унгерна.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.